вать и подкрѣпить фактами обвиненіе, выставленное ими противъ Чурикова. Однако, допустимъ, что обвиненіе это вполнѣ справедливо и что Чуриковъ дѣйствительно выдавалъ себя за чудотворца и дѣйствительно виновенъ въ эксплоатаціи религіознаго чувства простого народа. Но вѣдь въ такомъ случаѣ въ его дѣйствіяхъ неизбѣжно должны были проявляться и обманъ, и, быть-можетъ, даже мошенничество, — словомъ, такіе проступки и преступленія, которые вполнѣ точно предусмотрѣны нашими законами и наказываются достаточно строго.
Слѣдовательно, при доказанности обвиненія, взведеннаго на Чурикова самарскимъ епархіальнымъ начальствомъ, онъ неминуемо долженъ былъ понести извѣстное, опредѣленное наказаніе отъ подлежащаго гражданскаго суда, который, внѣ всякаго сомнѣнія, сумѣлъ бы въ должной степени покарать виновнаго за его преступную дѣятельность и предохранить отъ нея населеніе. Но самарскія духовныя власти этотъ прямой и законный путь нашли почему-то неудобнымъ и предпочли расправиться съ Чуриковымъ въ административномъ порядкѣ, возбудивъ ходатайство о заточеніи его въ монастырскую тюрьму. Вѣроятно, ходатайство это было уважено, такъ какъ вскорѣ же Чуриковъ безъ всякаго суда и даже слѣдствія лишается свободы и запирается въ одиночную тюрьму Суздальской крѣпости… За что? на долго ли? — никому и ничего неизвѣстно.
Случай съ Чуриковымъ, а также только-что приведенные нами случаи съ Раховымъ и Федосѣевымъ наглядно показываютъ, что и въ наши дни весьма не трудно попасть въ монастырскую тюрьму. Изъ того же, что сообщалось нами въ предыдущихъ
,_стр._112.jpg&oldid=3822298){kind=link}