Перейти к содержанию

Божественная комедия (Данте; Мин)/Ад/Песнь XXI/ДО

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Божественная комедія. Адъ — Пѣснь XXI
авторъ Данте Алигіери (1265—1321), пер. Дмитрій Егоровичъ Минъ (1818—1885)
Оригинал: ит. Divina Commedia. Inferno. Canto XXI. — Перевод опубл.: 1855[1]. Источникъ: Адъ Данта Алигіери. Съ приложеніемъ комментарія, матеріаловъ пояснительныхъ, портрета и двухъ рисунковъ. / Перевёлъ съ италіянскаго размѣромъ подлинника Дмитрій Минъ — Москва: Изданіе М. П. Погодина. Въ Университетской Типографіи, 1855. — С. 169—176.

Божественная комедія. Адъ.


Пѣснь XXI.


[169]

Содержаніе. Путники всходятъ на слѣдующій мостъ и съ его вершины глядятъ въ весьма темный пятый ровъ. Свѣтскіе симонисты, люди, торговавшіе гражданскими мѣстами, и взяточники погружены здѣсь въ кипящее смоляное озеро, по берегамъ котораго взадъ и впередъ бѣгаютъ демоны вооруженные крючьями. Пока поэты смотрятъ въ ровъ, дьяволъ приноситъ на плечахъ сенатора изъ Лукки, кидаетъ его въ смолу и бѣжитъ за другими подобными. Черти, скрытые подъ мостомъ, подхватываютъ грѣшника крючьями и погружаютъ его въ кипятокъ. Виргилій изъ предосторожности приказываетъ Данту спрятаться за скалою, а самъ переходитъ мостъ. Дьяволы кидаются на него съ яростію; но Виргилій, укротивъ ихъ, вызываетъ однаго изъ ихъ толпы для переговоровъ. Бѣсъ Злой-Хвостъ выходитъ съ дерзостію; но, узнавъ о причинѣ замогильнаго странствія поэтовъ, въ ужасѣ роняетъ багоръ изъ рукъ. Тогда, по приказанію Виргилія, Данте выходитъ изъ своего убѣжища; демоны на него кидаются и одинъ изъ нихъ хочетъ разорвать его; но Злой-Хвостъ ихъ удерживаетъ. Съ притворною привѣтливостію онъ назначаетъ поэтамъ провожатыхъ, ложно объявивъ, что мостъ разрушенъ только въ этомъ рвѣ, но что въ слѣдующемъ онъ невредимъ. Десять избранныхъ въ провожатые демоновъ, подъ предводительствомъ Курчавой-Бороды, дѣлаютъ гримасу Злому-Хвосту.



1 Такъ съ мо́ста на́ мостъ шли мы, разсуждая
О томъ, чего комедіи своей
Не передамъ, и, съ высоты взирая,

[170]

4 Другую щель увидѣли подъ ней,
И тщетный плачь услышали въ провалѣ
Въ глубокой мглѣ, ужасной для очей.

7 Какъ варъ кипитъ зимою въ арсеналѣ,
Въ Венеціи, для смазки тѣхъ судовъ,
Что, обветшавъ, ужъ плыть не могутъ далѣ:

10 Кто конопатитъ тамъ корабль съ боковъ,
Терпѣвшихъ долго бурныхъ волнъ напасти;
Кто новый чолнъ готовитъ изъ дубовъ;

13 Кто парусъ шьетъ, разорванный на части;
Кто у руля, кто рубитъ подъ кормой;
Кто тешетъ весла; кто свиваетъ снасти:

16 Такъ, не огнемъ, но силой пресвятой
Растоплена, смола здѣсь клокотала,
Отвсюду берегъ облѣпивъ корой.

19 Я въ ровъ смотрѣлъ, но мгла въ немъ все скрывала:
Лишь хлябь, вздымая въ слѣдъ за валомъ валъ,
То дулася, то ямой осѣдала.

22 Пока я пристально глядѣлъ въ провалъ, —
Мой вождь, вскричавъ: «Смотри! смотри!» нежданно
Увлекъ меня оттоль, гдѣ я стоялъ.

[171]

25 Я побѣжалъ, какъ тотъ, кто видитъ странный
Предметъ и глазъ съ него не сводитъ прочь;
Но ужасомъ внезапнымъ обуянный,

28 Бѣжитъ, не въ силахъ страха превозмочь.
И видѣлъ я, какъ черный бѣсъ за нами,
Внизъ по утесу, мчался во всю мочь.

31 О, какъ ужасно онъ сверкалъ очами!
Съ какою злобой онъ бѣжалъ, стуча
Копытами и хлопая крылами!

34 Взваливъ себѣ на острыя плеча
И возлѣ пятъ когтьми вцепившись въ кости,
Онъ за ноги мчалъ грѣшника, крича:

37 «Вотъ анціанъ Святыя Зиты! въ гости
Къ вамъ, Злыя Лапы, онъ пришелъ сюда!
Въ смолу его! а я для вашей злости

40 Примчу другихъ: тамъ много ихъ всегда!
Тамъ каждый взяточникъ, кромѣ Бонтуры!
Изъ нѣтъ за деньги тамъ выходитъ да!»

[172]

43 Швырнувъ его, умчался бѣсъ понурый,
И никогда съ такою быстротой
За воромъ песъ не гнался изъ конуры.

46 Тотъ въ глубь нырнулъ и всплылъ облитъ смолой;
А демоны изъ-подъ скалы висячей
Вскричали: «Здѣсь иконы нѣтъ святой!

49 Не Серккьо здѣсь: тутъ плаваютъ иначе!
Когда не хочешь нашихъ крючьевъ злыхъ,
Такъ не всплывай поверхъ смолы горячей!»

52 И сто багровъ въ него вонзили вмигъ,
Вскричавъ: «Пляши, гдѣ варъ сильнѣй вскипаетъ,
И, если можешь, надувай другихъ!»

55 Такъ поваренковъ поваръ заставляетъ
Крючками мясо погружать въ котлѣ,
Когда оно поверхъ воды всплываетъ. —

58 Тутъ добрый вождь сказалъ: «Пока во мглѣ
Они тебя еще не увидали,
Пойди, прижмись къ той рухнувшей скалѣ.

[173]

61 И чѣмъ бы мнѣ они не угрожали,
Не бойся: съ ними я давно знакомъ,
Они и прежде въ споръ со мной вступали.»

64 И черезъ мостъ онъ перешелъ потомъ;
Когда жъ достигнулъ до шестаго брега, —
Онъ имъ предсталъ съ безтрепетнымъ челомъ.

67 Съ той яростью, съ той быстротою бѣга,
Съ какою мчатся псы на бѣдняка,
Что подъ окномъ вдругъ попросилъ ночлега, —

70 Вмигъ вылетѣлъ ихъ рой изъ-подъ мостка,
Поднявъ багры; но онъ въ святой защитѣ
Вскричалъ: «Ни чья не тронь меня рука!

73 Пусть прежде, чѣмъ крючки въ меня вонзите,
Одинъ изъ васъ предъ мой предстанетъ ликъ;
Потомъ меня терзайте, какъ хотите.»

76 «Ступай, Злой-Хвостъ!» тутъ подняли всѣ крикъ,
И вышелъ Хвостъ (они жъ за нимъ ни шагу),
И спрашивалъ: за чѣмъ онъ къ нимъ проникъ?

79 «Проникъ ли бъ я, Злой Хвостъ, въ твою ватагу,
Когда бы мнѣ,» учитель мой въ отвѣтъ,
«Не подали на подвигъ сей отвагу

82 Рокъ благотворный и святой завѣтъ.
Пусти жъ меня: такъ небесамъ угодно,
Чтобъ здѣсь живой за мною шелъ во слѣдъ.»

85 Вмигъ сокрушилъ онъ въ дерзкомъ гнѣвъ безплодный
Такъ, что багоръ онъ уронилъ къ ногамъ,
Вскричавъ къ другимъ: «Пусть онъ идетъ свободно!»

[174]

88 Тогда мой вождь: «О ты, который тамъ,
Припавъ къ скалѣ, укрылся отъ насилій,
Иди теперь безъ трепета къ врагамъ.»

91 Я поспѣшилъ туда, гдѣ былъ Виргилій;
А дьяволы всѣ бросились впередъ,
Какъ будто бы свой договоръ забыли.

94 Такъ (видѣлъ я) быль устрашенъ народъ,
Когда съ условьемъ выйдя изъ Капроны,
Толпу враговъ вдругъ встрѣтилъ у воротъ.

97 Къ вождю приникнувъ, ждалъ я обороны
И не сводилъ очей съ ихъ страшныхъ харь,
Гдѣ могъ читать всю злость ихъ безъ препоны.

100 Тогда одинъ, поднявши свой косарь,
Сказалъ другимъ: «Ножемъ его… хотите ль?»
Другіе: «Ладно! по спинѣ ударь!»

103 Но бѣсъ, съ которымъ говорилъ учитель,
Туда поспѣшно обратясь, сказалъ:
«Стой, Кутерьма! стой, дерзкій возмутитель!»

[175]

106 И намъ потомъ: «Здѣсь по уступамъ скалъ
Вамъ нѣтъ дороги: въ страшномъ томъ провалѣ
Весь раздробленный сводъ шестой упалъ.

109 Но если вы идти хотите далѣ, —
Чрезъ этотъ гротъ ступайте въ мрачный адъ:
Вблизи есть путь такой же, какъ вначалѣ.

112 Ужъ тысяча и двѣсти шестьдесятъ
Шесть лѣтъ, позднѣй сего пятью часами,
Вчера свершилось, какъ здѣсь рухнулъ скатъ.

115 Отрядъ моихъ туда пошлю я съ вами:
Взглянуть, не всплылъ ли кто тамъ надъ смолой?
Идите съ ними смѣлыми стопами.

118 Маршъ, Криволетъ, Давило и Борзой!»
Онъ крикнулъ, ада огласивъ вертепы:
«Веди ихъ, Чертъ съ курчавой бородой!

121 Маршъ, маршъ, Драконье-Жало, Вихрь-Свирѣпый,
И Вепрь-Клыканъ и Душеловъ, злой духъ,
И Адскій-Сычь и Красный-Чертъ нелѣпый!

[176]

124 Кругомъ обшарьте прудъ; а этихъ двухъ
Оберегайте до моста другаго,
Что, уцѣлѣвъ, идетъ чрезъ этотъ кругъ.»

127 — «О, ужасъ! вождь мой, что я вижу снова?
О, поспѣшимъ безъ спутниковъ одни!
Коль знаешь путь, къ чему вождя инаго?

130 Когда ты мудръ, какъ былъ ты искони;
То какъ не зришь, что зубы ихъ скрежещутъ,
И что бровями намъ грозятъ они?»

133 И онъ: «Не бойся! пусть глаза ихъ блещутъ;
Пусть, какъ хотятъ, скрежещутъ ихъ клыки:
Отъ ихъ угрозъ лишь грешники трепещутъ.»

136 Плотиной, влѣво, двинулись полки;
Но прежде всѣ, взглянувъ на воеводу,
Вмигъ стиснули зубами языки, —

139 И протрубилъ онъ подъ хвостомъ къ походу.[2]




Комментаріи.

[169] 1. Въ пятомъ рвѣ казнятся свѣтскіе симонисты, люди, противозаконно торговавшіе мѣстами, раздававшіе за деньги гражданскія должности и всякаго рода взяточники (barratieri). Они погружены въ озеро кипящей смолы, изъ котораго отъ времени до времени выплываютъ, желая прохладиться. Но демоны, бѣгающіе по берегамъ и вооруженные крючьями, хватаютъ выплывающихъ, сдираютъ съ нихъ кожу и опять кидаютъ въ озеро. — «Какъ передъ совѣстію убійцъ кровь насильственно ими убіенныхъ выступаетъ кровавою рѣкою (Ада XII, 17—48 и прим.); такъ сознаніе черныхъ, во мракѣ совершенныхъ дѣлъ опутываетъ души этихъ грѣшниковъ липкою, черною, смоляною массою. Захотятъ ли онѣ выплыть изъ среды, въ которую погрузли, ихъ грѣхи, ихъ гнусное крючкотворство, воплощенное въ толпу отвратительно-страшныхъ демоновъ, являются передъ ихъ очами, какъ Кентавры передъ очами насилователей ближнихъ (Ада XII, 56 и прим.), [170]и тѣмъ съ большею яростію и тѣмъ глубже погружаютъ ихъ въ сознаніе своей грѣховности.» Во времена народныхъ несогласій классъ гражданскихъ чиновниковъ обыкновенно отличается продажностію; а какъ продаженъ онъ былъ во времена Дантовы, видно изъ того, что поэтъ посвящаетъ двѣ цѣлыя пѣсни этимъ грѣшникамъ. Копишъ. Штрекфуссъ.

16. Не безъ значенія смола въ пятомъ рвѣ растоплена не огнемъ, а силою божественной (per divina arte). Мы уже неоднократно говорили, что огонь у Данта есть символъ божественнаго ученія, свѣта вѣчной любви и истины. «Грѣшники, здѣсь наказуемые, до того погрузли въ черной грязи своей грѣховности, что никогда уже не могутъ видѣть божественное: въ нечистой средѣ своей, въ кипящемъ смоляномъ озерѣ, они чувствуютъ одну только силу огня, но проявленія его въ свѣтѣ уже не видятъ. Огонь любви и истины уже для содомитовъ свѣтилъ очень слабо.» (Ада XV, 19 и примѣч.) Копишъ.

[171] 37. Зита, родомъ изъ Монте Саграто около Лукки, находясь въ должности служанки въ этомъ городѣ у нѣкоего Фатинелли, отличалась своею благотворительностію и благочестіемъ и, по смерти, причтена папою Николаемъ III къ лику святыхъ. — Анціанъ (сенаторъ, старшина) св. Зиты означаетъ стало быть старшину изъ Лукки. Древніе комментаторы (Франческо де Бути) называютъ этого непоименованнаго грѣшника Мартино Боттаіо.

38. Злыя-Лапы (Malenbranche): такъ названа адская стража этого рва въ намекъ на алчность здѣсь казнящихся грѣшниковъ; кажется, на каждомъ изъ мостовъ этого круга приставлена подобная стража.

39—40. Отсюда видно, что Злымъ-Лапамъ дозволено выходить на свѣтъ и приносить оттуда грѣшниковъ. Слич. Ада XXVII, 113.

41. Очевидная иронія: Бонтуро Бонтури, изъ фамиліи Дати, былъ именно одинъ изъ самыхъ продажныхъ (archibarraterius, какъ говоритъ Бенвенуто да Имола) жителей города Лукки и отворилъ Пизанцамъ за деньги Пизанскіе ворота (di Porta di Pisa) 18 Ноябр. 1313 г. Подробнѣе о немъ см. у Филалетеса. Die Hölle, p. 157.

[172] 42. Изъ всего этого видно, что жители Лукки особенно отличались своею продажностію. Annales Lucensis urbis, Vol. I. p. 320, говорятъ, что уже въ 1225 г. многіе луккскіе дворяне продали за деньги непріятелямъ замки, коими повелѣвали, и за то были отрѣшены отъ своихъ должностей.

48. Святая икона (il Santo Volto), собственно древняя статуя Христа, отличной, кажется византійской работы. Она стоитъ въ особенной небольшой капеллѣ посреди собора въ Луккѣ. О прибытіи этой статуи изъ Іерусалима въ Лукку существуетъ преудивительная легенда, которую разсказываетъ Бенвенуто да Имола, прибавляя: Tu de hoc crede quod vis, quia non est de articulis fidei. Этотъ образъ и понынѣ находится въ большомъ уваженіи у Луккійцевъ. Діаволы, видя грѣшника, выплывшаго изъ смолы скорчившимся и принявшимъ фигуру человѣка молящагося, сь жестокою насмѣшкою намекаютъ, что здѣсь уже не поможетъ ему никакое упованіе въ чудотворный ликъ его города. Филалетесъ.

49. Серккіо, рѣка, протекающая недалеко отъ Лукки.

54. Въ подлин.: Si che, se poui, nascosamente accaffi — намекъ на обыкновеніе этихъ грѣшниковъ ловить въ мутной водѣ.

60. Съ грѣшниками этого рода необходима осторожность. Копишъ.

[173] 63. Намекъ на первое странствованіе Виргилія въ аду (Ада IX, 22 и д.).

85. Первое впечатлѣніе, произведенное Виргиліемъ на демоновъ, равносильно тому, которое производитъ на какое нибудь уличенное во взяточничествѣ судебное мѣсто извѣстный своимъ безкорыстіемъ неподкупный ревизоръ, уполномоченный правительствомъ открыть и строго карать злоупотребленія. Но этотъ страхъ, какъ мы видимъ, быстро проходитъ, и въ подсудимыхъ [174]вскорѣ опять оживаетъ надежда избавиться отъ уполномоченнаго силою или хитростію. Штрекфуссъ.

94—96. Капрона, пизанская крѣпость, на берегу Арно. Жители Лукки завладѣли ею; но вскорѣ, осажденные тосканскими Гвельфами, соединившимися съ пизанскими изгнанниками по смерти графа Уголино, послѣ 8-дневной осады принуждены были сдаться по недостатку воды (въ Августѣ 1290 г.) на капитуляцію съ условіемъ пощады гарнизону. По повелѣнію графа Гвидо де Монтефельтро, которому сдалась Капрона, всѣ сдавшіеся были привязаны къ канату и проведены до границы. Когда такимъ образомъ они проходили черезъ лагерь, непрятель кричалъ: appicca! appicca! (на висѣлицу ихъ!), что естественно наводило страхъ на побѣжденныхъ. Можно думать, что Данте былъ очевидцемъ этого событія, которое онъ приводитъ для сравненія съ своимъ страхомъ; ибо на 25 году онъ служилъ въ войскѣ Гвельфовъ, къ партіи которыхъ принадлежалъ по своему происхожденію (di nazione), пока впослѣдствіи политическія обстоятельства не склонили его болѣе на сторону Гибеллиновъ.

[175] 112—114. Эта терцина есть самая важная для опредѣленія года и дня замогильнаго странствованія Данта.

118—123. Имена этихъ, равно и двухъ вышеупомянутыхъ демоновъ, я старался замѣнить соотвѣтственными русскими, придерживаясь отчасти этимологическаго объясненія ихъ значенія, предложеннаго Ландино; я желалъ этимъ выразить тотъ фантастически-страшный характеръ этихъ существъ, который такъ удивительно драматизированъ въ слѣдующей пѣснѣ. — «Здѣсь надобно сказать, что всѣ эти демоны, какъ замѣтилъ Шлегель, собственно не падшіе ангелы, но фантастическія чудовища въ человѣческомъ образѣ, не имѣющія впрочемъ въ себѣ ничего человѣческаго, кромѣ хитрости и дикихъ страстей, каковы гнѣвъ и мстительность. Они то же самое, что Миносъ, Церберъ, Минотавръ и др.: символы наказуемаго порока и самой казни. Данте заимствуетъ эти существа отвсюду, какъ изъ міра языческаго такъ и христіанскаго, и пользуется всѣми богатствами сказки и исторіи для олицетворенія своихъ идей; но откуда бы ни почерпалъ онъ эти образы, онъ вездѣ одушевляетъ ихъ жизнію такъ, что его символы никогда не кажутся холодными, мертвыми аллегоріями.» Каннегиссеръ.

[176] 138. Этой гримасою Діаволы даютъ знать Злому-Хвосту, что они смекнули обманъ, въ который онъ вводитъ поэтовъ.

Примѣчанія.

  1. Впервые опубликовано (см. эту редакцію здѣсь) въ журналѣ «Москвитянинъ», 1850, томъ III, № 9, с. 11—15 вмѣстѣ съ XXII пѣсней подъ заглавіемъ «Двѣ пѣсни изъ Дантова Ада». (Прим. ред.)
  2. Этой строки въ книгѣ 1855 года (Адъ Данта Алигіери. Съ приложеніемъ комментарія, матеріаловъ пояснительныхъ, портрета и двухъ рисунковъ. / Перевёлъ съ италіянскаго размѣромъ подлинника Дмитрій Минъ — Москва: Изданіе М. П. Погодина. Въ Университетской Типографіи, 1855.) нѣтъ, по всей видимости она вырѣзана цензурою. Строка приводится по первой публикаціи перевода XXI пѣсни («Москвитянинъ», 1850, томъ III, № 9, с. 11—15). (Прим. ред.)





Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.

Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.