выражение статьи: „присяжные поверенные могут показывать друг другу бумаги по делам своих доверителей“, не имеет ровно никакого значения и включено в текст статьи совершенно напрасно, как излишнее, — потому, во-первых, что показывать бумаги вообще никому не воспрещено, а во-вторых, что одно только показывание бумаг не может влечь никаких последствий, как действие вовсе не процессуальное и даже бесследное, и, потому, не могущее служить основанием к определению какого-либо момента в процессе. А, затем, значение собственно процессуальное имеет только последнее выражение статьи, на основании которого присяжные поверенные имеют право передавать друг другу бумаги по делам своих доверителей, без посредства судебных приставов; но, и это выражение далеко не полно, потому что вовсе не указывает самый порядок передачи бумаг присяжными поверенными. Порядок же этот должен быть приблизительно таков: присяжный поверенный, желающий сам, без посредства судебного пристава, передать копию какой-либо бумаги по делу своего доверителя присяжному поверенному противной стороны, обязан при передаче копии отобрать от него расписку, в которой должно быть обозначено с точностью время передачи, т. е. должны быть обозначены: год, месяц и число вручения копии, причем, в расписке также должно быть упомянуто о тех приложениях, которые передаются при копии бумаги. Самая же расписка может быть дана отдельно, или сделана на подлинной бумаге. Кроме того, присяжный поверенный может, кажется, передать копию своему противнику, как после подачи в суда, подлинной бумаги, так и до подачи ее, и в этом случае представить ее в суд уже с сделанной на ней отметкой о получении копии. Кажется следует, далее, признать, что присяжные поверенные могут передавать друг другу копии бумаг только лично, а никак не оставлять их, в случаях невозможности передать лично, лицам домашним или соседям кого-либо из них; не могут быть передаваемы копии, кажется, также и против воли того присяжного поверенного, которому бумага передается, или в случае уклонения его от принятия бумаги, потому что присяжным поверенным закон во всяком случае не предоставляет всех прав судебных приставов. Хотя, с другой стороны, нельзя также не признать, что принятие бумаги одним присяжным поверенным от другого составляет, по крайней мере, нравственную их обязанность, и что уклонение от принятия есть во всяком случае действие, несообразное ни с званием, ни с достоинством присяжного поверенного. Принужден же непременно к принятию бумаги присяжный поверенный быть не может, и, потому, в случае уклонения присяжного поверенного от принятия бумаг, противнику его останется только прибегнуть к общему способу сообщения бумаг, т. е. подать бумагу в суд и просить передать ее через судебного пристава; а присяжный поверенный, уклоняющийся от принятия бумаги, за свое действие может быть разве только подвергнут дисциплинарной ответственности. Еще одно замечание по поводу правила разбираемой статьи. До обмена собственно каких бумаг относится дозволение, заключающееся в правиле 308 ст.? Если принять во внимание, что правило это есть не более как исключение из общих правил устава о порядке сношения суда с тяжущимися, которое, как исключение, должно быть толкуемо ограничительно, то, мне кажется, необходимо признать, что дозволение присяжным поверенным передавать друг другу бумаги, без посредства судебных приставов и канцелярии суда, должно относиться только до обмена бумаг состязательных, а не других, не до передачи, напр., отзыва на заочное решение, апелляционной жалобы и пр., потому что под словом „бумаги“, употребленном в тексте 308 ст., устав разумеет не что иное, как бумаги состязательные, о которых говорится в 312 ст., и
345
Ст. 307—308.
