состязательных бумаг, о которых говорится в правилах разбираемых статей, противная сторона не может быть лишена права просить о назначении заседания по делу, и, во-вторых, что самая бумага в таком случае должна быть оставляема судом без рассмотрения, когда бы до заседания по делу податель бумаги не успел исправить допущенного им нарушения. Впрочем, по поводу оставления состязательных бумаг без рассмотрения нельзя еще не заметить, что в тех случаях, когда бы при подаче бумаги были допущены такие отступления от требований закона, которыми нарушается исключительно частный интерес противной стороны, как, напр., в случае неприложения при ней копии ее, или копии какого-либо документа для сообщения противной стороне, может быть допущено, с согласия этой последней стороны, и принятие ее судом к рассмотрению, вследствие того, что согласием стороны на рассмотрение бумаги допущенное при подаче ее нарушение может считаться покрытым. Само собой разумеется, конечно, что, напротив, в тех случаях, когда допущенным при подаче бумаги нарушением закона затрагивается интерес публичный, как, напр., в случае подачи бумаги, неоплаченной гербовым сбором, или изложенной на каком-либо языке иностранном, бумага не может быть принята к рассмотрению даже и с согласия противной стороны.
Прежде, чем перейти, наконец, к рассмотрению следующих статей устава, я считаю необходимым сказать здесь еще несколько слов о том, каким образом, или в какой форме должна быть предъявлена тяжущимся просьба о назначении заседания. На практике это делается обыкновенно так: сами тяжущиеся, или их поверенные, заявляют председателю суда словесно просьбу о назначении заседания, и председатель, по выслушании этой просьбы, если находит, что дело готово к слушанию, удовлетворяет просьбу, о чем и делает надпись на прошении с обозначением времени, когда им назначается заседание и объявляет об этом тут же просителю. Так как закон ничего не говорит о том, каким образом должны быть предъявляемы просьбы о назначении заседания, а равно не воспрещает и предъявления словесных просьб, то допущение практикой словесных просьб о назначении заседания представляется вполне правильным. Но. из этого вовсе не следует, чтобы в этих случаях не допускались и просьбы письменные; если же допустить и письменные просьбы, то сам собою возникает вопрос о том, обязан ли тяжущийся всегда лично подавать председателю суда просьбу о назначении заседания, или же он вправе подать просьбу и иным образом, напр. прислать прошение по почте, или доверить подачу просьбы другому лицу. На практике, конечно, просьбы о назначении заседания большею частью предъявляются лично и словесно, потому что большинство дел тяжущиеся обыкновенно ведут через поверенных, живущих в том городе, где находится суд, и для которых предъявить лично просьбу о назначении заседания не представляет никакого затруднения; но могут быть, конечно, случаи, когда тяжущиеся, желая вести дело лично и не живя постоянно в том городе, где находится суд, будут вынуждены послать председателю суда просьбу о назначении заседания или по почте, или через другое лицо. Мне кажется, что просьбы, посланные тяжущимися указанными способами, должны быть приняты и разрешены, потому что в законе также пет никакого воспрещения подавать просьбы о назначении заседания по почте, или доверять подачу их другому лицу, надписью на самом прошении. При таком способе подачи просьб для тяжущихся является только одно неудобство, это то — что он не будет уведомлен судом о дне, назначенном для слушания его дела, потому что, как мы увидим несколько ниже, о дне заседания уведомляется только противник того тяжущегося, по просьбе которого заседание назначено; но
