предусмотренные, не правил закона общего, но законов исключительных из области jus singulare, составлявших изъятия из первых. Чтобы, затем, римской юриспруденцией поставлялись еще какие-либо другие ограничения применению аналогии с целью восполнения пробелов в праве, кроме только что указанного, даже и в случаях обнаружения пробелов в законах запретительных и карательных, Барон не указывает, между тем, как из многих частных постановлений преторского эдикта, относящихся до установления и развития института in integrum restitutio, приведенных у Барона, возможно вывести то заключение что многие постановления о недействительности юридических сделок, несмотря на то, что они имеют значение карательных гражданских законов, были, однако же, постоянно восполняемы и развиваемы путем аналогии посредством распространения применения оснований недействительности юридических сделок все в бо̀льшем числе таких случаев, которые законом предусмотрены не были, что̀ не может не служить указанием на то, что римской юриспруденцией не исключались безусловно даже и законы запретительные и карательные из категории таких законов, которые могли подлежать восполнению путем аналогии, когда это требовалось необходимостью по соображении справедливости (Pandecten, §§ 6—7; 12—13; 102; 106—107).
Развитие римского права путем его интерпретации юриспруденцией шло, однако же, очень медленно в продолжение целого ряда веков, причем развивалась и самая интерпретация, постепенно совершенствуясь и расширяясь как по объему, так равно и по целям и задачам, которые ею преследовались по отношению разработки римского права в духе справедливости, под влиянием jus gentium. Сперва, по объяснению профессора Зома, главную роль в отношении выполнения этих задач играл преторский эдикт, в развитии которого, соответственно различию в характере преследовавшихся им задач в различные периоды времени в деле интерпретации римского права, замечаются три следующие одна за другой ступени: а) вначале главной заботой претора было только проведение в жизнь существующего закона путем простого его объяснения и раскрытия его смысла посредством обыкновенных способов его толкования, или, другими словами, задача претора заключалась только в juris civilis adjuvandi; б) затем, с течением времени задачи претора усложнились, и его главной заботой сделалось уже развитие права и восполнение существовавших в нем недостатков и пробелов посредством аналогии, вследствие чего и преследуемые издаваемым им эдиктом задачи заключались уже в juris civilis supplendi, и, наконец, в) в последний период развития преторского эдикта, деятельность претора под влиянием jus gentium, основанного, в отличие от jus civile, главным образом, на началах справедливости, была направлена уже преимущественно на исправление jus civile в духе jus gentium, т. е. преследовавшиеся им задачи заключались уже в juris civilis corrigendi. Эти же самые задачи разработки права, но только уже в более широком объеме, преследовала впоследствии, по указанию Зома, и научная юриспруденция в Риме, оперируя в своих работах не только уже над одним материалом juris civilis, который представляли законы XII таблиц и позднейшие узаконения, но и над материалом, который представлял эдикт преторский и сводя его в надлежащую систему (Institutionen, §§ 14—15).
По сравнении этих задач и целей, преследовавшихся римской юриспруденцией в деле разработки jus civile, которое было правом строгим — jus strictum, в духе jus gentium, которое было правом естественной справедливости — jus aequum, и задач, поставленных себе нашей юриспруденцией относительно разработки нашего гражданского права, нельзя не усмотреть, что задачи эти по существу представляются довольно сходными между собой.
