В самом деле, несколько выше, при объяснении пространства правомочий, даваемых суду правилом 9 ст. уст. гр. суд. в отношении объяснения и применения закона, мы видели, во-1-х, что одну из задач нашей юриспруденции в этом отношении и, притом, более простую задачу, должно составлять логическое толкование закона в случае его неясности, осуществление каковой задачи и есть не что иное, как преследовавшаяся первоначально римской юриспруденцией задача juris civilis adjuvandi, и во-2-х, что другую задачу нашей юриспруденции и, притом, задачу более сложную должно составлять восполнение и развитие закона, путем аналогии в случаях неполноты, или недостатка закона, осуществление каковой задачи опять есть не что иное, как преследовавшаяся впоследствии римской юриспруденцией задача juris civilis supplendi. Что касается, затем, еще допустимости осуществления нашей юриспруденцией третьей задачи, преследовавшейся юриспруденцией римской, или задачи juris civilis corrigendi, то в этом отношении, как мы видели несколько выше, наш сенат высказался за безусловную недопустимость преследования этой задачи нашей судебной практикой, а Гордон, напротив, за допустимость осуществления ее и нашей юриспруденцией в тех случаях, когда буквальный смысл какого-либо отдельного закона противоречит или намерению и цели законодателя, или же когда он стоит в противоречии с разумом и духом родственных ему законов и когда суд, по мнению Гордона, должен применять такой закон не по буквальному его смыслу, а таким образом, чтобы он не противоречил всей системе права и намерению законодателя. Положение это напоминает то правило, которое было высказано римским юристом Юлианом по отношению применения закона в только что указанных случаях противоречия его общему духу и системе права, в виде известного афоризма: in his, quae contra rationem juris constituta sunt, non possumus sequi regulam juris. Какой, однако же, из этих двух противоположных взглядов на допустимость преследования у нас этой задачи может быть признан правильным? По соображении тех аргументов, которые могут быть приведены в защиту того и другого из них, нельзя не прийти к тому заключению, что более веские за себя основания как в законе, так и в общих соображениях, имеет взгляд Гордона. В самом деле, статьей 9-й предписывается в случаях неполноты законов, их неясности, недостатка, или противоречия основывать решения на общем смысле законов. Некоторая неполнота этого предписания заключается только в том, что в нем не указано с большой точностью то — в случаях ли только противоречия законов друг другу следует основывать решения на общем смысле законов или же также и в случаях противоречия какого-либо закона всей системе права или общему разуму законов. Если в видах выяснения этой неточности принять во внимание то обстоятельство, что 9-й статьей вообще во всех указанных в ней случаях необходимости применения законов по общему разуму всей системы права всегда отдается предпочтение применению отдельных законов не по их буквальному смыслу, но в согласии с общим их смыслом, то скорее возможно прийти к тому заключению, что в силу этой статьи решение должно быть основываемо на общем смысле законов не только в тех случаях, когда какие-либо отдельные законы противоречит друг другу, но и тогда, когда который-либо из них противоречит системе права или общему смыслу законов. Заключение это не может не служить подкреплением правильности положения, высказанного Гордоном в той его части, в которой он утверждает, что исправление закона путем его толкования должно считаться допустимым, в силу 9-й статьи, в тех случаях, когда какой-либо отдельный закон противоречит общему смыслу родственных ему законов или общему смыслу того отдела законов, к которому он относится. Оправда-
20
ВВЕДЕНИЕ.
