вещей, как принадлежностей других, могут иметь большое значение обычаи вследствие того, что одна и та же вещь в гражданском обороте иногда признается за принадлежность другой, а иногда нет. Так, напр., Мейер указывает на футляр, как на принадлежность той вещи, хранилищем которой он должен служить; между тем, как по римскому праву вообще тара или помещения для упаковки вещей, как, напр., винные бочки, не считались принадлежностью. Также точно и у нас по обычаю помещения для упаковки многих вещей нередко не считаются их принадлежностями и или оплачиваются особо при их купле-продаже, или же отпускаются вместе с вещами только по особому соглашению об этом при заключении сделки. Кроме этих вещей, Мейер для примера принадлежностей вещей движимых указывает еще на рамы, как принадлежности вставленных в них картин, обивку, как принадлежность мебели, а Победоносцев указывает на ключ, как принадлежность замка, шомпол, как принадлежность ружья и проч. Приводя примеры принадлежностей вещей движимых, Победоносцев, Шершеневич и Васьковский совершенно справедливо указывают, что в некоторых случаях принадлежностями этих вещей должны считаться также и акты на владение ими, когда таковые требуются или законом, как, напр., акты на владение кораблем, или обычаем, как, напр., аттестаты на заводских лошадей. В праве римском, как на примеры принадлежностей одной движимой вещи к другой указывалось на паруса, как принадлежность корабля, на клетку, как на принадлежность птицы и проч. Из наших коммерсиалистов Нерсесов, а также и сенат (реш. 1898 г. № 92) совершенно справедливо указывают, как на принадлежности процентных и дивидендных бумаг на выдаваемые при них талоны и купонные листы (О бумагах на предъявителя, стр. 109). Есть, затем, указание в нашем законе, выраженное в правиле 431 ст. X т. и на естественные плоды и приращения из вещей движимых, на приплод и приращение животных, т. е. на доставляемые ими разные продукты, как, напр., шерсть, молоко, перья, яйца и проч., каковые плоды и приращения в силу этой статьи принадлежат собственнику животного; в случае же принадлежности самца и самки разным лицам, собственником приплода считается собственник самки, что совершенно согласно с правилом права римского — partus sequitur ventrem.
В чем, затем, должно заключаться собственно значение разделения вещей на главные и принадлежности по нашему праву, а равно каковы должны быть последствия этого разделения, того прямо в законе не указано. В 424 ст. X т. только сказано, что по праву полной собственности на имущество собственнику его должно принадлежать право и на все его принадлежности. Несмотря на это обстоятельство, все наши цивилисты в отношении определения как, значения этого разделения вещей, так и его последствий единогласно выставляют те же положения, которые были выработаны в этом отношении правом римским. Так, Морошкин говорит, что с приобретением во владение главной вещи должны поступать во владение и все ее принадлежности (О владении по начал. рос. закон., стр. 152), каковое положение выражает, очевидно, ту мысль, что принадлежность должна следовать судьбе главной вещи. Это же положение повторяет Варадинов, утверждая, что при переуступке имущества одним лицом другому, к последнему вместе с главной вещью должны переходить и ее принадлежности, причем Варадинов прибавляет „даже в том случае, если бы в переуступочном акте о них ничего сказано не было“ (Исслед. об имущ. правах, вып. 3, стр. 49), каковое положение, очевидно, выражает собой то правило права римского, в силу которого считалось, что всякое изъявление воли относительно главной вещи должно касаться и ее принадлежностей. Между тем, этими-то двумя положениями права римского, главным образом опре-
