ПАУЛЬ ДЕЙССЕНЪ.
С мѣшно было бы ставить въ заслугу одному лицу результаты работъ, въ которыхъ принимало участіе такое количество людей, отъ Кольбрука и Боппа, Бюрнуфа и Лассена, Бетлингка, Рота, Вебера и Уитнея и до Бюлера, Гарбе, Якоби, Пишеля, Шредера, Рисъ Дэвидса и многихъ другихъ.» А между тѣмъ, почти всегда такъ и бываетъ; послѣ долгой и тяжелой работы кто-нибудь одинъ срываетъ ея плоды ‘.'надлежащій человѣкъ — въ надлежащую минуту. /Паулю Дейссеку суждено было дать намъ доступъ къ тѣмъ твореніямъ, въ которыхъ индусская мудрость нашла свое чистѣйшее выраженіе, и, вмѣстѣ съ тѣмъ, дать возможность охватить общую картину развитія.
И вотъ наступилъ рѣшительный моментъ; пора было взяться за дѣло настоящему философу-спеціалисту, вмѣсто прежнихъ импровизированныхъ философовъ отъ филологіи. Конечно, философъ этотъ долженъ былъ обладать рѣдкими и выдающимися данными; прежде всего, такою исключительною лингвистическою способностью, чтобы овладѣть въ совершенствѣ санскритомъ при минимальной, въ силу необходимости, затратѣ времени и работы на его изученіе. Потому что, несмотря на всѣ предварительныя работы филологовъ и историковъ культуры, философа ожидало, прежде всего, много лингвистическихъ проблемъ. Нужно было сумѣть открыть не одни только царскія врата, но и много боковыхъ дверей.
Если представить себѣ, что «Критика чистаго разума» уже долгіе вѣка позабыта, что нѣмецкій языкъ вымеръ, можно ли было бы ожидать возрожденія этого произведенія, если бы изучавшій его не
ПАУЛЬ ДЕЙССЕН
С мешно было бы ставить в заслугу одному лицу результаты работ, в которых принимало участие такое количество людей, от Кольбрука и Боппа, Бюрнуфа и Лассена, Бетлингка, Рота, Вебера и Уитнея и до Бюлера, Гарбе, Якоби, Пишеля, Шредера, Рис Дэвидса и многих других.» А между тем, почти всегда так и бывает; после долгой и тяжелой работы кто-нибудь один срывает её плоды ‘.'надлежащий человек — в надлежащую минуту. /Паулю Дейссеку суждено было дать нам доступ к тем творениям, в которых индусская мудрость нашла свое чистейшее выражение, и, вместе с тем, дать возможность охватить общую картину развития.
И вот наступил решительный момент; пора было взяться за дело настоящему философу-специалисту, вместо прежних импровизированных философов от филологии. Конечно, философ этот должен был обладать редкими и выдающимися данными; прежде всего, такою исключительною лингвистическою способностью, чтобы овладеть в совершенстве санскритом при минимальной, в силу необходимости, затрате времени и работы на его изучение. Потому что, несмотря на все предварительные работы филологов и историков культуры, философа ожидало, прежде всего, много лингвистических проблем. Нужно было суметь открыть не одни только царские врата, но и много боковых дверей.
Если представить себе, что «Критика чистого разума» уже долгие века позабыта, что немецкий язык вымер, можно ли было бы ожидать возрождения этого произведения, если бы изучавший его не
