МЫШЛЕНІЕ ЦѢЛАГО НАРОДА.
Г лубочайшую и вмѣстѣ съ тѣмъ своеобразнѣйшую основу этого подлинно-арійскаго міросозерцанія я вижу въ томъ, что оно органически выросло изъ метафизической дѣятельности цѣлаго народа. Одинъ этотъ фактъ уже порождаетъ какъ исключительныя свойства индо-арійскаго міросозерцанія, такъ и тѣ недостатки, которыхъ никогда не могъ изъять ни одинъ изъ его позднѣйшихъ систематизаторовъ.
Важнѣйшимъ преимуществомъ такого положенія дѣлъ нужно считать ту органичность, которая изъ него вытекаетъ. То, что вырастаетъ изъ жизни цѣлаго народа, питается большимъ количествомъ жизненныхъ соковъ, чѣмъ геніальная фантазія какого-нибудь отдѣльнаго мечтателя. Наша европейская философія движется только параллельно съ нашимъ міромъ, — она можетъ завтра же исчезнуть безъ малѣйшаго ущерба для нашей государственности; въ противоположность чему, индусское міросозерцаніе было душою индусскаго народа, оно опредѣляло внѣшнія формы его жизни, составляя содержаніе его мышленія, его стремленій, поступковъ и надеждъ. Эпоха высшаго могущества индусскаго народа была также временемъ расцвѣта его метафизики; а когда философія утратила свое господствующее значеніе, — погибъ и народъ.
Въ наглядное поясненіе того своеобразнаго значенія, какое философія имѣла въ Индіи, я хотѣлъ бы привести сравненіе, которое, на первый взглядъ, можетъ пожалуй показаться парадоксальнымъ; но я надѣюсь, что оно поможетъ составить болѣе ясное представленіе о предметѣ. Я хотѣлъ бы провести параллель между индусскимъ мышленіемъ и эллин-
МЫШЛЕНИЕ ЦЕЛОГО НАРОДА
Г лубочайшую и вместе с тем своеобразнейшую основу этого подлинно-арийского миросозерцания я вижу в том, что оно органически выросло из метафизической деятельности целого народа. Один этот факт уже порождает как исключительные свойства индо-арийского миросозерцания, так и те недостатки, которых никогда не мог изъять ни один из его позднейших систематизаторов.
Важнейшим преимуществом такого положения дел нужно считать ту органичность, которая из него вытекает. То, что вырастает из жизни целого народа, питается большим количеством жизненных соков, чем гениальная фантазия какого-нибудь отдельного мечтателя. Наша европейская философия движется только параллельно с нашим миром, — она может завтра же исчезнуть без малейшего ущерба для нашей государственности; в противоположность чему, индусское миросозерцание было душою индусского народа, оно определяло внешние формы его жизни, составляя содержание его мышления, его стремлений, поступков и надежд. Эпоха высшего могущества индусского народа была также временем расцвета его метафизики; а когда философия утратила свое господствующее значение, — погиб и народ.
В наглядное пояснение того своеобразного значения, какое философия имела в Индии, я хотел бы привести сравнение, которое, на первый взгляд, может пожалуй показаться парадоксальным; но я надеюсь, что оно поможет составить более ясное представление о предмете. Я хотел бы провести параллель между индусским мышлением и эллин-
