доминионы, одобряя политику Локарно, все же формально не присоединились к самому пакту и утвердили принцип обязательности согласования с ними всякого международного договора, которым Англия может их обязать, показало, как далеко зашел процесс освобождения доминионов от опеки всемогущей и всевластной некогда метрополии.
На деле указанный процесс зашел гораздо дальше, чем это отразилось в постановлениях имперской конференции, и в Южной Африке, например, правительство Герцога совершенно открыто выступило за удаление из национального флага рисунка английского флага («юнион-джека») и с трудом согласилось признать последний законным наряду с флагом Южно-Африканского Союза.
Реакции и насилию вовне соответствовали в эти 3 года реакция и насилие и во внутренней политике. Исходя из наличия многочисленных сложнейших проблем, стоявших на очереди в области внешней и колониальной политики, правительство, устами премьера, провозгласило основной целью своих усилий внутри страны обеспечение «спокойствия» и сотрудничества классов. На практике капиталистический класс Англии никогда еще не обнаруживал такой агрессивности, как в эти годы. Нажим на заработную плату и рабочий день, после нек-рого ослабления в 1924, вызванного улучшившейся, благодаря занятию Рура французами, конъюнктурой в угольной и металлургической индустриях, возобновился с удвоенной силой и повел к многочисленным конфликтам, локаутам и забастовкам, лишь редко кончавшимся в пользу рабочих. В 1925 важнейший конфликт имел место в угольной промышленности, в которой предприниматели под угрозой локаута предъявили требование о сокращении заработной платы и удлинении рабочего дня. Горнякам удалось заручиться поддержкой Генерального совета профсоюзов и после повторных, но безуспешных переговоров, в к-рых участвовало и правительство, основываясь на указаниях назначенной им анкетной комиссии, признавшей несвоевременность сокращения заработной платы, требования хозяев были горняками отвергнуты.
Локаут должен был начаться 1 августа, но накануне железнодорожники и транспортники подписали с горняками соглашение о поддержке их прекращением перевозки угля. Правительство, не ожидавшее, после опыта 1921, такой солидарности со стороны этих групп рабочих, было застигнуто врасплох, и за несколько часов до полуночи пришло на помощь хозяевам, предложив им субсидию в 10 млн. ф. ст. в течение шести месяцев с тем, чтобы заработная плата не подвергалась изменению и чтобы вопрос о состоянии угольной промышленности был изучен королевской комиссией.
Кризис был благополучно преодолен, и день 31/VII (пятница), в к-рый солидарность рабочих одержала победу над хозяевами и правительством, вошел в историю рабочего движения под названием «Красной пятницы», в отличие от «Черной пятницы» 1921. Но всякому было ясно, что борьба только начиналась, т. к. состояние угольной промышленности, неорганизованной, технически отh. с. э. т. IX.стал ой, отягченной большими отчислениями в пользу земельных собственников и теснимой иностранной конкуренцией и конкуренцией нефти, было таково, что при эксплоатации ее на капиталистических началах, действительно, не было возможности сделать ее рентабельной. На этом основании рабочие и требовали национализации угольных копей и рационализации угольной промышленности при участии их в управлении ею. Но итти на это ни хозяева ни правительство не имели ни малейшего желания, и когда в марте 1926 появился доклад комиссии, который отвергал это средство и указывал на необходимость снижения заработной платы, возобновление борьбы стало неизбежным. Хозяева не согласились даже на те мелкие паллиативы в области организации угольной промышленности, к-рые предложила комиссия, и настаивали на снижении заработной платы, упразднении системы регулирования ее в национальном масштабе и возвращении к 8 — часовому рабочему дню; горняки же, и на этот раз поддерживаемые Генеральным советом, отвечали на эти требования решительным отказом. Переговоры тянулись долго при участии правительства, к-рое под шумок делало все необходимые штрейкбрехерские приготовления на случай разрыва их.
1 мая начался локаут горняков. Генсовет, однако, заколебался и не сразу отдал распоряжение о поддержке горняков, а представители его вместе с Макдональдом и Гендерсоном продолжали еще переговоры с предпринимателями и правительством. Видя эти колебания, правительство решило довести дело до решительного боя воспользовавшись тем, что наборщики газеты «Дейли Мейль» отказались печатать гнусные выпады газеты против рабочих, Болдуин заявил, что при таком «антиконституционном» направлении, какое принимает дело, он прерывает дальнейшие переговоры. Ошеломленные вожди, вопреки всем своим желаниям, вынуждены были действовать и распорядились об объявлении забастовки в полночь с 3 на 4 мая на транспорте и в ряде индустрий, не связанных непосредственно с производством предметов первой необходимости. Рабочие бросились в борьбу с величайшим воодушевлением, и Англия стала ареной неслыханного по своим размерам и размаху движения, охватившего свыше миллиона горняков и полутора миллионов рабочих других категорий. Значение и возможности этого движения были ясны всему миру. Стоило только вождям захотеть, и вся остальная масса пролетариата ринулась бы в бой, и движение вероятно превратилось бы в восстание и революцию. Но именно это обстоятельство испугало вождей, и уже с первого дня забастовки они стали искать средств сорвать ее и капитулировать. Правительство, запугав вождей слухами о готовящихся против них репрессиях за «мятежное» поведение, пошло затем им навстречу, подослав к ним в качестве парламентера председателя королевской комиссии сера Герберта Самюеля. Ничего, кроме неопределенных обещаний насчет возможности уладить спор в угольной промышленности, 19
