более правых элементов, образовавших особую группу «независимых социалистов» (см. Франция, история рабочего движения) и приняла устав в духе демократии, централизма, обеспечившего партии контроль над ее парламентской фракцией и социалистической прессой; партия далее вышла из «левого блока». Но это не означало, что большинство ее раз и навсегда отказалось от реформистской тактики вообще. Питаемый примиренческими настроениями рабочей аристократии, кое-что выигрывавшей в эпоху империализма, реформизм возродился, хотя и в новых формах. Геди стам пришлось играть в объединенной партии роль меньшинства, вынужденного безуспешно бороться на два фронта: против анархо-синдикалистов («эрвеистов», см. Эрве), с одной стороны, и против блока жоресистов и тяготевших теперь к реформизму бланкистов — с другой. По нек-рым вопросам (напр., о значении профсоюзов) гедистам приходилось иметь дело с коалицией обоих противников. Эту борьбу они вели как на ежегодных конгрессах партии, так и на страницах основанного Г. в 1906 еженедельника «Социализм» («Le Socialisme»), к-рый выходил при ближайшем участии Лафарга, Андрэ и Раппопорта. Необходимо, однако, отметить, что в эти годы «непримиримость» Г. и Лафарга, а особенно таких их сотоварищей по фракции, как Компер-Морель, Шовель, Зеваес, заметно ослабла. Гедизм как бы выветривался, окончательно превращаясь из революционно-марксистского течения в «центристское» и приспособляясь к реформистскому уклону партии в целом.
В той новой политической ситуации, к-рая сложилась во Франции после выборов 1906, разногласия внутри объединенной партии обнаружились прежде всего по вопросу об относительной ценности реформ и об отношении к буржуазной демократии. В то время как жоресисты и тяготевшие к ним бланкисты считали возможным незаметный, мирный переход от капитализма к социализму путем ряда реформ (врастание социализма в капитализм), видя, в связи с этим, главную задачу партии в увеличении ее парламентского представительства, и готовы были голосовать даже за явно неудовлетворительные реформы (лишь бы не дискредитировать парламентаризма в глазах рабочего класса); гедисты, не отрицая известной полезности реформ для рабочего класса, энергично выступали против их переоценки, как это было с законопроектом о рабочих пенсиях, указывая, что самая лучшая реформа не уничтожает основ капиталистической эксплоатации и потому не устраняет необходимости насильственного захвата власти пролетариатом для совершения социальной революции.
Буржуазное государство надо разрушать не камень за камнем, как предлагал Жорес, а взять его приступом. «Никогда, ни одной минуты я не хотел, — говорил Г. на конгрессе в Нанси (1907), — чтобы у рабочих создалось мнение... что избирательный бюллетень достаточен для их освобождения». «Я верю и всегда верил, — говорил он также на конгрессе в Сент-Этьене (1909), — что переворот должен совершиться насильственным, а не мирным и законным путем. Исходя из уроковистории, я всегда настаивал, что привилегированные классы никогда не совершат самоубийства, и что задачи пролетариата в том и заключаются, чтобы убить капиталистическую буржуазию, к-рая не уйдет, пока мы ее не прогоним». «Ошибаются те товарищи, — говорил Лафарг на конгрессе в Тулузе (1908), — которые думают, что, посылая 10, 15, 50 социалистических депутатов в палату, мы постепенно завоевываем государственную власть и уменьшаем силу сопротивления капиталистического правительства». Гедисты продолжали рассматривать участие в парламентской борьбе лишь с точки зрения ее полезности для «организации и тренировки революционной армии» и протестовали против ограничения политической борьбы парламентскими действиями. В то время как жоресисты все еще ждали крупных реформ от стоявшей у власти радикально-социалистической партии и время от времени обнаруживали неизлечимую склонность к возобновлению политики левого блока, гедисты указывали на полное банкротство радикалов, на их неспособность осуществить свою собственную программу, на их политику беспощадного подавления рабочего движения, в к-рой они превзошли даже умеренных республиканцев. Поэтому, оставаясь верными своим старым традициям, гедисты неизменно выступали против затушевывания классовых противоречий, против всякого сотрудничества с буржуазными партиями. Исходя. из этих соображений, гедисты на Лионском конгрессе 1912 тщетно требовали выхода членов партии из масонских лож (см. Масонство).
Выступали гедисты и против непонимания классовой природы парламентаризма и демократии, не боясь обвинений в «антипарламентаризме». На конгрессе в Тулузе (1908) Лафарг оценивал парламентаризм как «специфическую форму правления», к-рая обеспечивает буржуазии распоряжение национальными ресурсами, военной силой, судами и т. д.; как «режим лжи и обмана», который в конце-концов должен быть опрокинут пролетариатом.
Борьба с революционным синдикализмом, окопавшимся во Всеобщей конфедерации труда и имевшим влияние на нек-рые партийные организации, являлась в глазах гедистов не менее важной задачей, чем разоблачение новой формы реформизма. В центре этой борьбы стоял вопрос о взаимоотношениях между социалистической партией и рабочими синдикатами, а также войрос о массовой стачке. Г. был совершенно прав, когда рассматривал синдикализм как одну из разновидностей анархизма, отрицающую необходимость организации пролетариата в особую политическую партию, и борьбы за власть; когда протестовал против поддержанной жоресистами и бланкистами формулы «равноценности партии и синдикатов» и разоблачал пресловутый принцип «нейтралитета» синдикатов (на конгрессах в Лиможе, Нанси и Ниме). Совершенно правильной была также позиция Г., когда он отвергал требование «полной автономии» Всеобщей конфедерации труда, выдвигавшееся блоком синдикалистов и реформистов всех оттенков, и настаивал на необходимости по-
