ную растительность почвы, не заковали ее въ мосто вую, и вотъ вамъ скверъ!
Зачѣмъ же мистеръ Ральфъ Никльби смотрѣлъ на такой неинтересный предметъ? что онъ въ немъ видѣлъ? откуда это вниманіе, съ которымъ онъ устремилъ гла за на обломанную сосну? да, откуда это глубокое вни маніе, какого онъ не удостоилъ бы и самое рѣдкое заморское растеніе?..... О! повѣрьте, мысли стараго Никльби были такъ же далеко отъ сквера, какъ ваши теперь отъ Бразиліи!
Наконецъ глаза его поворотились въ лѣвую сторону и остановились на окнѣ, въ деревянной перегородкѣ, гдѣ было видно блѣдное лицо конторщика.
— Который часъ, Ноггсъ?
— Половина третьяго.
— Странно! Метью Попкеръ обѣщалъ прислать ко мнѣ въ два часа отвѣтъ по дѣлу о взысканіи долгу съ Роддля, а отвѣта нѣтъ до-сихъ-поръ! Мнѣ пора бы итти.
Въ эту минуту зазвенѣлъ колокольчикъ.
— Вотъ наконецъ! вскричалъ мистеръ Никльби: поди, Ноггсъ, возьми письмо и подай скорѣе.
Блѣдное лицо исчезло въ окнѣ перегородки и черезъ нѣсколько секундъ явилось снова передъ Ральфомъ, со всѣми прочими принадлежностями особы Ньюмена Ноггса.
Ньюменъ Ноггсъ былъ человѣкъ очень высокаго росту, но сухой, тощій и съ косыми глазами, изъ ко торыхъ одинъ вовсе не двигался. Красный носъ обна руживалъ склонность Ноггса къ горячимъ напиткамъ, а всклоченные волосы и суетливыя ухватки заставили бы всякаго невольно подумать, что, вѣрно, мистера Ньюмена недавно поколотили и онъ еще не успѣлъ оправиться; но это подозрѣніе опровергалось особен нымъ видомъ и качествомъ его изношеннаго платья, которое было такъ мало и узко и держалось на Ног-
