дами за моей рукой. Это заставило насъ отважиться на операцію, не прибѣгая къ наркотическому средству и связыванію. Сидя на колѣняхъ своего надзирателя, обезьяна наклонила голову въ сторону и осталась неподвижною въ этомъ положеніи. Требуемый разрѣзъ былъ быстро совершенъ; животное не дрогнуло ни однимъ мускуломъ, не издало ни одного крика отъ боли. Заключавшiйся въ нарывѣ гной вытекъ, а вмѣстѣ съ опорожненіемъ его исчезла и опухоль. Теперь наступило болѣе свободное дыханіе, хотя существующее воспаленіе легкихъ и заставляло учащать его. Несомнѣнное выраженіе радости и ощущеніе улучшавшагося состолнія обнаруживалось теперь въ чертахъ лица больного; какъ бы желая выразить свою благодарность, онъ простиралъ къ намъ руки, не будучи къ тому вызываемъ; чтобъ раздѣлить съ кѣмъ-нибудь свое счастье, онъ обнималъ своего сторожа.
«Къ сожалѣнію, устраненіе одной болѣзни было недостаточно для спасенія жизни. Рана на шеѣ залѣчилась, но воспаленіе дегкихъ развивалось своимъ чередомъ. Какимъ мужественнымъ и разумнымъ выказало себя больное животное при совершеніи операціи, какъ добровольно и послушно принимало оно предлагаемыя ему лѣкарства, такимъ кроткимъ и терпѣливымъ проявило оно себя и въ послѣдніе часы своей жизни. Шимпанзе умерь, какъ человѣкъ, а не такъ, какъ умираетъ звѣрь».
Эти описанія я позволю себѣ заключить дружескимъ сообщеніемъ нашего извѣстнаго иллюстратора животныхъ Фр. Шпехта о шимпанзе, находящемся въ звѣринцѣ Нилля, въ Штутгардтѣ. «Нашъ шимпанзе», пишетъ Шпехтъ, «можетъ смѣяться настоящимъ образомъ, какь человѣкъ. Это мнѣ кажется тѣмъ болѣе достойнымъ замѣчанія, что ни одно животное не обладаеть способностью выражать свою радость громкимъ смѣхомъ. Насколько мнѣ извѣстно, объ этомъ не упоминается ни въ одномъ описаніи. Когда я бралъ этого милаго звѣрька подъ руки, подбрасывалъ вверхъ и снова ловилъ, то, казалось, радости его не было конца, что онъ и выражалъ громкимъ смѣхомъ. То же дѣлалъ онъ и тогда, когда щекотали его подъ мышками или по пяткамъ. Однажды я захватилъ съ собою вь клѣтку кусок мѣла; лишь только я усѣлся на стулъ, какъ онъ тотчасъ же вскочилъ ко мнѣ на колѣни, чтобы посмотрѣть, что произойдетъ далѣе. Я далъ ему мѣлъ и, водя его рукой, нарисовалъ на стѣнѣ его клѣтки марабу и разныя другія изображенія. Онъ далъ мнѣ совершенно спокойно исполнить рисунокъ и смотрѣлъ съ величайшимъ вниманіемъ. Когда я опустилъ его руку, онъ съ быстротою молнiи спрыгнулъ на полъ, сталь передъ стѣной и зачиркалъ фигуры съ такой быстротой, что въ короткое время ничего нельзя было различить, — къ величайшей потѣхѣ зрителей. Изъ этого можно заключить, что онъ понялъ употребленiе мѣла.
«Въ настоящее время штутгардтскій зоологический садъ владѣетъ двумя шимпанзе, которые весьма хорошо уживаются другъ съ другомъ. Къ самкѣ, жившей тамъ раньше, былъ присоединенъ самецъ. Ящикъ, въ которомъ находился новоприбывшій, быль на ночь поставленъ въ просторную и теплую клѣтку самки. Когда самецъ вышелъ изъ своего устланнаго ватою помѣщенiя, оба на минуту, поднявшись на заднія конечности, стояли, въ изумленіи, одинъ передъ другимъ, затѣмъ бросились другъ къ другу въ объятія и стали сердечно цѣловаться, повторяя это нѣсколько разъ. Самка тотчасъ же приволокла свое одтяло, разостлала на полу, сѣла на него и, жестами, приглашала самца расположиться такъ же удобно. Весьма трогательное зрѣлище представляютъ они и теперь среди другихъ животныхъ, когда садятся вмѣстѣ, другъ противъ друга, за столъ, во время обѣда. Оба ѣдять свою кашу ложкой и при этомъ не обнаруживають ни малѣйшей зависти изъ-за пищи. Когда ставился сосудъ съ напиткомъ, самка, по усвоенной ею
