большимъ участіемъ, чѣмъ больше научались цѣнить страдальца, и поэтому я не нахожу ничего лучшаго, какъ предоставить одному изъ этихъ врачей, доктор Мартини, продолжить, вмѣсто меня, разсказъ.
«Приглашенный въ качествѣ врача, я познакомился съ шимпанзе въ концѣ декабря, во время зимней непогоды. Я не замедлилъ послѣдовать полученному мною приглашенію взять на свое попеченіе это животное, такъ какъ сравнительная анатомія въ данномъ случаѣ представляла большее право врачу, чѣмъ ветеринару, ухаживать за нимъ. Я уже прежде не разъ наблюдалъ шимпанзе и удивлялся рѣзвости его нрава, живой игрѣ физіономіи, неустанной подвижности и безграничной любви къ своему надзирателю. И вотъ почему меня крайне изумило то впечатлѣніе, какое произвела на меня больная обезьяна. Закутавшись по голову въ свое одѣяло, она лежала на постели спокойная и безучастная ко всему, что кругомъ нея происходило, съ выраженіемъ на лицѣ тяжелаго страданiя, мучимая приступами кашля, съ неглубокимъ, но учащеннымъ дыханіемъ и только по временамъ открывая глаза подъ вліяніемъ болѣзненныхъ вздоховъ. Словно дитя, съ испугомъ отшатнулась она оть меня, какъ совершенно незнакомаго ей человѣка, почему и оказалось невозможнымъ въ этотъ же день произвести подробное изслѣдованіе. Я могъ это сдѣлать только тогда, когда въ продолженіе слѣдующаго визита, мнѣ удалось, благодаря выраженному мной состраданію и дружелюбному обращенію, пріобрѣсти ея довѣріе. Кромѣ значительной опухоли лимфатическихъ железъ по обѣ стороны шеи, были констатированы измѣненія тканей въ верхушкахъ обоихъ легкихъ и свѣжее воспаленіе нижней части лѣваго легкаго. Къ этому присоединилась гнойная опухоль выше и ниже щитовиднаго хряща дыхательнаго горла, которая, очевидно, находилась въ связи съ болѣзнью железъ и сильно сдавливала щитовидный хрящъ дыхательнаго горла и самое горло, что, рано или поздно, должно было произвести удушеніе или прободение нарыва внутрь или наружу, или же, что всего вѣроятнѣе, содержимое нарыва должно было спуститься въ грудную полость и, такимъ образомъ, повлечь за собою дальнѣйшія опасности. Бѣдное созданіе, казалось, понимало, что означенная опухоль составляетъ препятствіе для дыханія; какъ заболѣвшія крупомъ дѣти, чувствуя потребность въ воздухѣ, хватаются за пораженное мѣсто, такъ и шимпанзе, когда я его изслѣдовалъ, какъ будто въ смутномъ сознаніи ожидалъ отъ моей руки помощи и потому постоянно, схвативъ мою руку, клалъ ее на опухоль горла.
«По предварительномъ совѣщаніи съ другимъ врачемъ, было признано настоятельно необходимымъ вскрытiе нарыва чрезъ разрѣзъ на уровнѣ щитовиднаго хряща. До этого рѣшенія легко было дойти, но трудно было привести его въ исполненіе. Всякое движеніе больного животнаго во время операціи могло дать ножу такое направленіе, которое рисковало причинить смерть или тяжелое пораненіе. Отъ хлороформированія, вслѣдствіе тяжкой болѣзни легкихъ, пришлось отказаться; хлоралъ гидратъ, употребленный въ видѣ опыта въ количествѣ 3 gr., произвелъ только полуусыпленіе, а не вызвалъ безсознательнаго состоянія. Послѣ трехчасового ожиданія мы приступили наконецъ къ дѣлу, предполагая употребить насиліе. Четыре человѣка должны были крѣпко держать животное. Напрасно: съ напряженіемъ всѣхъ своихъ силъ шимпанзе отбросилъ ихъ въ сторону, пришелъ въ ярость и не успокоился до тѣхъ поръ, пока мнимые мучители не были выслапы за дверь. Чего нельзя было достигнуть съ помощью насилія, то было исполнено теперь, къ величайшему нашему удивленію, добровольно. Снова успокоенный дружелюбными увѣ- щаніями и ласками, больной позволилъ, безъ всклаго сопротивленiя, произвести еще разъ изслѣдованіе нарыва на шеѣ и слѣдилъ на этотъ разъ молящими взгля-
