560
„ЖИЗНЬ
ж и в о т н ы х
ъ"
БРЭМА.
никаЕСОго внимаиія на наблюдателя, стоящаго у самой клѣтки. Всѣ ихъ помыслу и жѳланія заняты исключительно соблазнительной дичью. Къ сожалѣнію для всѣхъ содержателей зоологическихъ садовъ онѣ нѳ при надлежать къ числу тѣхъ видовъ кошекъ, которые хорошо выносятъ неволю; в®' противъ, онѣ требуютъ самаго тщательнаго ухода. Суровая погода причиняв^' правда, имъ мало вреда, если только у нихъ есть сухое логовище и онѣ ващишея отъ сквозного вѣтра; за то онѣ гораздо требовательнѣе по отношенію къ пиіЯ ' чѣмъ другія кошки той же величины, ѣдятъ лишь самое лучшее мясо и требуй перемѣны даваемаго имъ корма, иначе онѣ не могутъ долгое время чувствов» себя хорошо. Даже при очень заботливомъ уходѣ онѣ часто вдругъ умираютъ о болѣзней, причемъ первые признаки заболѣванія можно бываетъ замѣтить Р^^®^ за нѣсколько часовъ по перемѣнѣ въ новеденіи животнаго; всѣ опытные содѳр®^^ тели зоологическихъ садовъ считаютъ ихъ поэтому крайне чувствительными я выносливыми животными. Совершенно противоположное замѣчается вътомъслу'^ ' если плѣнной рыси можно предоставить большую свободу. Мы обязаны Левису DP краснымъ разсказомъ объ одной рыси-самкѣ, которую онъ дѳржалъ въ пѳвоЛ • «Я позволяю себѣ», говорить нашъ товариш,ъ, «считать три факта особенно Д ^ стойными упомннанія: во первыхъ, что вопреки господствующему мнѣнію^^ кошкообразное животное, какъ рысь, по своей понятливости моясѳтъ занимать в дающееся положеніѳ среди хищныхъ млекопитающихъ; во-вторыхъ, что рыси въ нѳволѣ, если она привыкла къ человѣческому обращенію, не всегда н®" и трудно сохранимо, какъ къ сожалѣнію часто приходится слышать, и наконецъ,' рысь—жесточайшій врагъ домашнихъ кошекъ; этимъ, быть можетъ, можно о яснить, почему рысь и дикая кошка не встрѣчаются въ однѣхъ и тѣхъ же ох ничьихъ областяхъ. «Достаточно было немногихъ мѣсяцевъ, чтобы научить мою молодую ^ хорошо отличать свое имя, «Люси». Среди многнхъ собачьихъ именъ, который выкрикивалъ во время охоты, она всегда отличала свое и съ образцовымъ послу* ніемъ шла на зовъ. Ее удалось безъ всякаго труда такъ хорошо выдрессировав ' что во время самой дикой, соблазнительной, но запрещенной охоты за зайца ' птицами и овцами она останавливалась, если до нея достигалъ мой у г р о ж а ю т зовъ, пристыженно бросалась на землю и по-собачьи просила прощенія. Она скоР поняла значеніе ружейнаго выстрѣла по отношенію къ утоленію ея аппетита. Ьс она была слишкомъ далеко, чтобы слышать зовъ, то достаточно было выстр® ружья, чтобы она поспѣшно явилась. Особенно существеннымъ для прпзнанія е умствѳнныхъ способностей былъ для меня тотъ способъ, какимъ она д ѣ я т ѳ л ь охотилась за зайцами и голубями, мясо которыхъ она предпочитала другой пиИ • «Люси добровольно, даже съ удовольствіемъ ходила со мною на всѣ о с е н я і охоты, слѣдуя по моимъ пятамъ. Если передъ нами поднимался заяцъ или всд собаки пригоняли его къ намъ, то начиналась самая горячая охота; и несмотр ^ на свое чрезвычайное возбужденіе при этомъ, ока всегда сохраняла столько благоразумія, чтобы должнымъ образомъ оцѣнить, по крайней мѣрѣ повидимому, шѳніе своей быстроты и выносливости къ быстротѣ и выносливости зайца. Л а ^ ^ въ томъ случаѣ, если заяцъ рѣшительно превосходилъ ее въ этомъ отношеніи, оя прибѣгала къ многократно описанному, свойственному кошкамъ, своеобразному способу охоты, который заключается въ хватаніи добычи большими прыжками. Е^лй же силы были равны, то она гналась за зайцемъ, не разбирая дороги, черезъ пдетя и заборы, слѣдуя за дичью, какъ борзая собака, и охота при этомъ часто была удачной. Послѣ того, какъ она много разъ терпѣла неудачу, кровожадно бросаясь
