годы эти наполняютъ собой сто сороковую олимпіаду. Каждое изъ поименованныхъ событій имѣетъ еще по словамъ историка особое, независимое начало, но съ третьяго года той же олимпіады (217 г) интересы римлянъ, карѳагенянъ, еллиновъ и македонянъ сплетаются въ единое цѣлое и ведутъ къ одному концу — утвержденію міроваго владычества римлянъ. «Съ этого времени Филиппъ и руководящіе власти еллиновъ (οἱ τῶν Ἑλλήνων προεστῶτες ἄρχοντες), начинали ли они войну другъ съ другомъ, или заключали миръ, не только сообразовывались съ отношеніями въ Елладе, но съ той поры все они обращали взоры къ италійскимъ соглядатаямъ. Вскорѣ подобное же положеніе дѣлъ наступило для жителей острововъ и Азіи. Такъ, народы, недовольные Филиппомъ, или другіе, ссорившіеся съ Атталомъ, не обращались болѣе ни къ Антіоху, ни къ Птолемею, ни на югъ, ни на востокъ, но взирали на западъ, причемъ одни отправляли посольства къ карѳагенянамъ, другіе къ римлянамъ»[1] Конечнымъ моментомъ пятидесятитрехлѣтняго періода Полибій считаетъ битву при Пиднѣ (168 г. до Р. Х), кончившуюся рѣшительною побѣдою Павла Эмилія надъ Персеемъ и упраздненіемъ независимости Македоніи: съ этого времени Риму принадлежало неоспоримое господство надъ міромъ[2]. Авторъ не знаетъ другаго равнаго періода времени, который вмѣщалъ бы въ себѣ столько важныхъ событій[3]. «Особенность нашей исторіи и достойная удивленія черта нашего времени», замѣчаетъ онъ въ другомъ мѣстѣ, «состоятъ въ слѣдующемъ: почти всѣ событія мира судьба насильственно напра-
годы эти наполняют собой сто сороковую олимпиаду. Каждое из поименованных событий имеет еще по словам историка особое, независимое начало, но с третьего года той же олимпиады (217 г) интересы римлян, карфагенян, еллинов и македонян сплетаются в единое целое и ведут к одному концу — утверждению мирового владычества римлян. «С этого времени Филипп и руководящие власти еллинов (οἱ τῶν Ἑλλήνων προεστῶτες ἄρχοντες), начинали ли они войну друг с другом, или заключали мир, не только сообразовывались с отношениями в Елладе, но с той поры всё они обращали взоры к италийским соглядатаям. Вскоре подобное же положение дел наступило для жителей островов и Азии. Так, народы, недовольные Филиппом, или другие, ссорившиеся с Атталом, не обращались более ни к Антиоху, ни к Птолемею, ни на юг, ни на восток, но взирали на запад, причем одни отправляли посольства к карфагенянам, другие к римлянам»[1] Конечным моментом пятидесятитрехлетнего периода Полибий считает битву при Пидне (168 г. до Р. Х), кончившуюся решительною победою Павла Эмилия над Персеем и упразднением независимости Македонии: с этого времени Риму принадлежало неоспоримое господство над миром[2]. Автор не знает другого равного периода времени, который вмещал бы в себе столько важных событий[3]. «Особенность нашей истории и достойная удивления черта нашего времени», замечает он в другом месте, «состоят в следующем: почти все события мира судьба насильственно напра-
