скованными решимостью победить. В счастливый час свидания все тяжелое было забыто; начиная с Кауфмана, долго служившего в молодости на Кавказе, где он получил и своего первого Георгия, теперь с восторгом встретившего родные ему войска, все братски обнимались, шумно, весело поздравляли друг друга. Поистине это был общий праздник, трогательно-семейный для братьев-воинов и торжественно-внушительный для полудиких хивинцев.
На месте встречи, вблизи моста Сира-Купрюк, войска туркестанского отряда расположились бивуаком. Здесь же главнокомандующий начал переговоры с Эмиром-Уль-Омаром о сдаче столицы ханства. Генерал Кауфман требовал безусловной покорности: он приказал открыть ворота города, снять с городских стен орудия и вывезти их к Хазараспским воротам, через которые предстояло войти русским войскам. Жителям Хивы приказано было выйти к этим же воротам. Отдавая свои приказания, генерал Кауфман прибавил, что если они подчинятся и изъявят свою покорность, то их никто не обидит, что Белый Царь милостив и великодушен, и русские войска, повинуясь воле Государя, наказывают только тех, которые бунтуют, но мирных людей не трогают.
Представители депутации приняли с безусловной покорностью все требования начальника войск, и по распоряжению Эмир-Уль-Омара и Мат-Ниаза тотчас же в город поскакали доверенные люди для приведения в исполнение всех приказаний главного начальника русской армии.
Не было никакого повода сомневаться в искренней готовности подчиниться людей, воочию видевших русскую силу, бороться с которой было бесполезно… Но в это самое время, совершенно неожиданно со стороны оренбургского отряда раздались пушечные выстрелы, и из Хивы примчались люди с сообщением, что русские снова открыли огонь по городу. Известие это произвело на войска, расположенные на Сира-Купрюке, тяжелое впечатление.
Кауфман приказал Эмир-Уль-Омару ехать в Хиву, узнать, в чем дело, и если окажется, что население открыло враждебные действия против генерала Веревкина, немедленно принять самые решительные меры для водворения порядка. Одновременно он послал гонца к генералу Веревкину со следующим письмом: «Прибыв на позицию, я был встречен полковником Саранчевым и славными войсками, под вашим начальством состоящими. К удивлению моему, я слышу с вашей стороны выстрелы. Приехал ко мне Мат-Ниаз; он уверяет, что батареи ваши открыли огонь против города. Хан из города ушел вчера с йомудами. Когда обоз отряда стянется, я полагаю с частью отряда и с войсками от вас войти в город и занять цитадель и ворота. Грабежа
