вероломства жителей, я приказал овладеть с боя одними из городских ворот, что и исполнено. Войска, взявшие ворота, заняли оборонительную позицию около них, где и будут ожидать приказания вашего превосходительства. Всякие грабежи мною воспрещены»[1].
Таким образом, из письма Веревкина, писанного в час дня, явствует, что для разогнания враждебной партий он признал необходимым приказать полковнику Скобелеву штурмовать ШахАбатские ворота, забыв о многочисленной мирной партии, которая незаслуженно подвергалась опасности от разгрома города. Между тем ведь еще накануне, 28-го мая, генерал Веревкин был предуведомлен главнокомандующим, что он поведет переговоры о сдаче столицы и о мире и предупреждал начальника оренбургского отряда «не стрелять по городу, если оттуда не будут стрелять».
Сопоставляя обстоятельства дела и часы дня, когда раздались выстрелы, нельзя не прийти к выводу, что рано утром 2 9-го мая вся обстановка была в противоречии с приводимыми в письме генерала Веревкина объяснениями: во-первых, уже в 8 часов утра Эмир-Уль-Омар докладывал главному начальнику войск о том, что по уходе хана поднялась паника, вызвавшая смуту, причем в городе образовались две партии, но что партия благоразумия одержала верх, и с вечера 28-го мая в Хиве водворился полный порядок. Лучшим доказательством правдивости этого донесения служило присутствие в депутации главы мятежной партии Ата-Джан-Тюря. Очевидно, что в это время такой партии уже не было и разгонять ее выстрелами не приходилось.
Вторым доказательством, что в городе царило спокойствие с раннего утра 29-го мая и совершенное нежелание населения бороться служило следование отряда полковника Саранчева. «Когда рано утром 29-го мая колонна полковника Саранчева переходила из лагеря оренбургско-мангышлакского отряда к каналу Пшакчи навстречу и соединение с туркестанскими войсками, ей пришлось двигаться при этом по дороге, которая в большей части своего протяжения идет вдоль самой городской стены. Отряд Саранчева прошел без выстрела, и защитники Хивы, высыпав во множестве на вал городской стены, спокойно и с понятным любопытством смотрели на проходившие мимо них наши войска. Можно ли допустить, чтобы колонна Саранчева прошла так свободно и спокойно под стенами города, если бы в среде его населения была какая бы то ни было враждебная нам партия, которая, по словам генерала Веревкина, делала всякие бесчинства и для разогнания которой он признал необходимым
- ↑ Там же.
