Европе, его нельзя будет удерживать. Он мне пишет: «Я буду служить, где вы потребуете, но я должен вас предупредить, что душа моя и мысли мои будут там, где будут греметь наши пушки».
Пушки еще не загремели, а душа Скобелева затосковала… Она рвалась к Царьграду, к храму Святой Софии — к этой исторической мечте русских крестоносцев… Он стал умолять Кауфмана содействовать его поступлению в действующую армию. Константин Петрович вполне ему сочувствовал и понимал, что там он будет нужен, и немедленно написал военному министру, горячо рекомендуя Скобелева и убеждая Милютина воспользоваться этим талантом. Но в ответ пришла шифрованная депеша: «Государь не соблаговолил на перевод Скобелева»… Известие это поразило, конечно, Скобелева; оно удивило и Кауфмана, представления которого всегда уважались. Очевидно было, что действовали тут какие-то враждебные влияния. Не прошло, однако, недели, как получилось приказание: «Генералу Скобелеву высочайше повелено немедленно прибыть в Петербург для отправления в действующую армию».
Желание М. Д., по-видимому, сбылось, но форма вызова смутила его; присутствовавшие при его свидании по этому поводу с Кауфаном были удивлены его подавленным настроением.
Как бы то ни было, вопрос был решен, и Туркестан терял Скобелева. Проводы его в Фергане были очень сердечны; и не только со стороны сослуживцев и подчиненных и русских жителей, успевших оценить его беспристрастие, отзывчивость и такт в личных отношениях, а и со стороны туземцев, для которых он был грозой в честных боях, но, получив власть, стал начальником доступным и, главное, справедливым, что превыше всего ценится мусульманами. Все по-своему выражали ему уважение и симпатии, и Скобелев, глубоко растроганный, с грустью прощался со ставшей ему милой Ферганой.
Нечего говорить о его разлуке с любимыми войсками. Приводим его приказ: «Расставаясь с доблестными войсками Ферганской области, которыми я имел счастье командовать в столь памятное и славное время, с благодарностью и с гордостью вспоминаю о совершенных вместе подвигах, имевших результатом покорение всего ханства Кокандского, в свое время достойно оцененных милостивым словом Государя Императора и вниманием командующего войсками округа.
В продолжение полуторагодичного командования войсками Наманганского действующего отряда, а впоследствии войсками Ферганской области, я имел случай неоднократно убедиться, как в мирное, так и в военное время, что войска относились ко мне
