В личных наших воспоминаниях живо сохранились события того времени и имена врагов Скобелева; сохранились и документы в виде письм-автографов лиц, интересовавшихся судьбою Скобелева, в силу дружеских и служебных с ним отношений.
Трудно сказать, когда злословие и сплетня царили неограниченнее — в нынешнем ли Петрограде, или в Петербурге 70-х годов; но несомненно, что и в то время репутации нередко создавались и разрушались не заслугами и проступками, а интригами, рекламой и клеветой. Кстати сказать, столичные круги были всегда падки на сплетни из отдаленных окраин и чем значительнее и выше было лицо, о котором измышлялись легенды, тем радостно-злобнее их принимали и верили им. Не беремся углубляться в психологию этого явления — но так это было.
Авторами таких рассказов были, конечно, ничтожества, не выносившие ничьего давящего их превосходства ума, таланта, доблести; сами не обладая такими достоинствами, они не могли возвыситься и потому всеми силами старались принизить до себя все, что было выше их.
Так случилось и со Скобелевым.
В конце 1876 года, в то время именно, когда Скобелев хлопотал о переводе его в действующую армию, по Петербургу были пущены слухи «из Средней Азии», несомненно, имевшие целью подорвать его репутацию, уже твердо создавшуюся в Туркестане. По этому поводу генерал Троцкий писал Константину Петровичу Кауфману 19 декабря 1876 года:
«N. привез сюда какие-то неблагоприятные отзывы о Скобелеве. Он ссылается, что все это он слышал от разных будто бы проезжающих через Оренбург офицеров. Не фабрикация ли это его сыновей, из которых двое, кажется, в Ферганской области? До N. я ни слова не слыхал дурного о Скобелеве. и впервые он мне поведал, что и ваше высокопревосходительство им недовольны и пр. и пр. Слава Богу, как я и ожидал и возражал, из письма вашего вижу, что все сообщавшееся не больше, как сплетни, которым неизвестно почему дана такая вера в Оренбурге».
Но это, молено сказать, был пробный шар с ближайшего от Туркестана этапного пункта к Петербургу. Оренбург еще со времен Черняева завидовал Туркестану, охотно принимал всякие оттуда россказни и еще охотнее отправлял их дальше. Докатывались они в Петербург уже с вариациями; тут их слушали в гостиных и будуарах, и рассказчики не стеснялись украшать их причудливыми восточными фантазиями, — благо Туркестан был за тридевять земель и проверять интересные сказки было трудно.
Так и против Скобелева работали подручные и корреспонденты, подготовляя почву. Сами же скобелевские недруги лишь под-
