Комиссаров. — Нет, я вовсе не знал. Я сорок раз просил опубликовать, когда меня травили. Знаете, как это для меня было важно в то время. Я потом узнал, — Соркин служил в Москве в одной из типографий, — кажется, бывшего заведующего особым отделом департамента, Сазонова. Одно время после Зубатова был временно Сазонов, это еще до меня. Соркин служил метранпажем и кем-то был там… И вот Витте показывает мне прокламацию. «Да, — я говорю, — верно». — «Это ваша?» — «Наша». — «Так вот имейте в виду, что вас на-днях допросят. Пожалуйста, скажите, нечего там вдаваться в подробности, а прямо скажите, что у вас печаталось». И вот (между прочим, и Лопухин, и Урусов живы, спросите, они вам скажут) оба говорили мне «об этом не беспокойтесь», — одним словом, чтобы я этим не волновался, молчал бы, потому что, во всяком случае, это для меня худо не будет. Вот, позвольте дальше сказать. — Я уехал. На другой день, что ли, являются Камышанский и Рачковский, — я занимался по вечерам в департаменте, — и вызывают меня. Я прихожу в кабинет к ним. Уселись: — «Вот, будьте добры, пожалуйста, отвечать на опросные пункты». Дали мне лист с опросными пунктами, — о том, что печаталось то-то, такая-то печаталась брошюра, не печаталось ли еще что, кто именно печатал. А после этого через несколько времени Урусов объявляет об этом в думе! Урусов первый заявил об этом в думе. Вот и пошла история! Спросите у Лопухина, Урусова, — они живы.
Председатель. — Значит, бумажку принес Макаров?
Комиссаров. — Макаров позвал меня и дал эту самую бумажку. Как теперь помню…
Председатель. — А за какой подписью? От имени какой организации?
Комиссаров. — Абсолютно никакой.
Председатель. — После этого произошла, значит, резня в Тукуме?
Комиссаров. — В Тукуме. Я теперь хорошо не помню, но в Тукуме стоял кавалерийский эскадрон, латыши ночью напали и перерезали эскадрон.
Председатель. — Значит, эта прокламация возбуждала солдат против латышей?
Комиссаров. — Не помню хорошо… В том смысле, что латыши бьют, потому что это революционные организации, а солдаты должны защищать правительство.
Иванов. — Возбуждение солдат против латышей?
Комиссаров. — Я теперь хорошо не помню. Должна же она быть где-нибудь.
Председатель. — Скажите, вы там, в департаменте полиции, один сидели по этому делу или у вас были сотрудники?
Комиссаров. — Там же работал профессор Попов.
