во ея совершенно измѣряется удовольствіемъ слушателя, все равно добраго или худаго. Сочиняя такимъ образомъ свои творенія, съ такою критикою, они сообщаютъ черни испорченной вкусъ къ музыкѣ и даютъ ей дерзость щитать себя судьями изящныхъ произведеній. Отъ сего театры изъ безмолвныхъ содѣлались шумными, какъ будто всѣ понимаютъ, что у Музъ прекрасно, что не прекрасно, и въ семъ городѣ вмѣсто Аристократіи произошла злая Театрократія. Не столь бы опасно было, еслибъ въ музыкѣ была демократія, но изъ мужей свободныхъ; нѣтъ; теперь изъ музыки родилась самонадѣятельность всевѣденія и беззаконное своевольство; по сему путю стремится свобода. Всѣ стали мудрецами, всѣ сдѣлались безстрашными; отъ сего безстрашія родилось безстыдство: ибо дерзость презирать мнѣніе людей лучшихъ есть злѣйшее безстыдство и ужаснѣйшій примѣръ злоупотребленной свободы.
Мег. Истинно.
Аѳ. За сею свободою непосредственно слѣдуетъ неповиновеніе правительству. Оттолѣ раждается другая дерзость, отказываться отъ повиновенія отцу, матери, старшимъ и не принимать ихъ наставленій, потомъ презирать самые законы, и въ довершеніе всего играть клятвою, вѣрностію и святынею Боговъ по свойству древнихъ Ти-
во её совершенно измеряется удовольствием слушателя, всё равно доброго или худого. Сочиняя таким образом свои творения, с такою критикою, они сообщают черни испорченный вкус к музыке и дают ей дерзость считать себя судьями изящных произведений. От сего театры из безмолвных соделались шумными, как будто все понимают, что у муз прекрасно, что не прекрасно, и в сем городе вместо аристократии произошла злая театрократия. Не столь бы опасно было, если б в музыке была демократия, но из мужей свободных; нет; теперь из музыки родилась самонадеятельность всеведения и беззаконное своевольство; по сему пути стремится свобода. Все стали мудрецами, все сделались бесстрашными; от сего бесстрашия родилось бесстыдство: ибо дерзость презирать мнение людей лучших есть злейшее бесстыдство и ужаснейший пример злоупотребленной свободы.
Мег. Истинно.
Аф. За сею свободою непосредственно следует неповиновение правительству. Оттоле рождается другая дерзость, отказываться от повиновения отцу, матери, старшим и не принимать их наставлений, потом презирать самые законы и в довершение всего играть клятвою, верностью и святынею богов по свойству древних ти-
