тановъ; тутъ опять возвращается прежній нещастный вѣкъ со всѣми его нескончаемыми бѣдствіями. Но къ чему сіе сказано? Слово, какъ коня, иногда надобно удерживать. Иначе, не имѣя въ устахъ удилъ, оно увлечетъ насъ силою своею, и тогда по пословицѣ и на ослѣ не усидишь. Почему спросимъ иногда сами у себя, къ чему ето сказано?
Мег. Справедливо.
Аѳ. Сіе сказано къ тому —
Мег. Къ чему?
Аѳ. Что законодатель долженъ имѣть три предмета: во первыхъ сдѣлать государство свободнымъ, во вторыхъ распространить въ немъ любовь къ отечеству и просвѣтить умы. Не такъ ли?
Мег. Справедливо.
Аѳ. Въ семъ отношеніи мы разсматривали одно правленіе чистое деспотическое, другое чистое свободное; которое изъ нихъ лучше? и видѣли, что въ томъ и другомъ царствуетъ благоденствіе, если одно ограничиваетъ власть свою, другое — свободу; но если рабство одного и вольность другаго дѣлаются чрезмѣрными, то оба гибнутъ.
Мег. Весьма справедливо ты говоришь.
Аѳ. Для сего я разсматривалъ поселеніе Дорійскаго воинства, народныя поселенія Дардана и другіе приморскіе города, и восходилъ до самаго малаго числа людей, оставшихся послѣ потопа. Къ сему относится
танов; тут опять возвращается прежний несчастный век со всеми его нескончаемыми бедствиями. Но к чему сие сказано? Слово, как коня, иногда надобно удерживать. Иначе, не имея в устах удил, оно увлечет нас силою своею, и тогда по пословице и на осле не усидишь. Почему спросим иногда сами у себя, к чему это сказано?
Мег. Справедливо.
Аф. Сие сказано к тому...
Мег. К чему?
Аф. Что законодатель должен иметь три предмета: во-первых, сделать государство свободным, во-вторых, распространить в нём любовь к отечеству и просветить умы. Не так ли?
Мег. Справедливо.
Аф. В сем отношении мы рассматривали одно правление чистое деспотическое, другое чистое свободное; которое из них лучше? И видели, что в том и другом царствует благоденствие, если одно ограничивает власть свою, другое — свободу; но если рабство одного и вольность другого делаются чрезмерными, то оба гибнут.
Мег. Весьма справедливо ты говоришь.
Аф. Для сего я рассматривал поселение дорийского воинства, народные поселения Дардана и другие приморские города, и восходил до самого малого числа людей, оставшихся после потопа. К сему относится
