Страница:Спасович Мицкевич.pdf/107

ходимостью того времени, что оппортунистъ-Пушкинъ рѣшился, хотя бы и прибѣгая къ такому способу, воскресить память о великомъ писателѣ и его замѣчательномъ произведеніи. Въ этомъ можетъ быть доля правды; Но остается невыясненнымъ то, не замаскировалъ ли себя Пушкинъ до того, что ввелъ въ заблужденіе всѣхъ своихъ читателей и достигнулъ цѣли, прямо противной предполагаемымъ его намѣреніямъ. Въ «Мысляхъ на дорогѣ» Пушкинъ почти помирился съ крѣпостнымъ состояніемъ, потому что повинности мужика не тягостны, подушная подать платится міромъ, барщина опредѣлена закономъ, оброкъ неразорителенъ. Въ разговорѣ съ англичаниномъ (V, 241) Пушкинъ убѣждается англичаниномъ, что состояніе русскаго крестьянина во сто кратъ лучше состоянія англійскаго рабочаго. Нашъ крестьянинъ опрятнѣе англiйскаго; въ его поступи и рѣчи нѣтъ и тѣни рабскаго униженія по отношенію къ помѣщику. Власть помѣщиковъ необходима для рекрутскаго набора и т. д. Такое резонирующее укрѣпленіе крѣпостничества снискивало ему сторонниковъ, конечно, помимо вѣдома его и воли, между столбами консерватизма и рабовладѣльчества, но точно холодною водою окачивало прогрессистовъ, у которыхъ оно отнимало всякую надежду на измѣненіе правоотношенія. Такою цѣною едвали стоило оплачивать даже и распространеніе въ публикѣ свѣденій о Радищевѣ. Всякiя возможныя попытки истолковать загадочную рукопись въ смыслѣ благопріятномъ Пушкину, въ концѣ концовъ, требуютъ новыхъ объясненій. Либо приходится признать, что онъ въ болѣе зрѣлыхъ лѣтахъ въ меньшей уже степени представлялъ собою типъ гуманнаго развития; что въ теоріяхъ его уже замѣчалось меньше горячей политической струи; что, по мѣрѣ того, какъ улетучивалась юность, ослаблялось и то, что было только внушеніемъ духа времени, зато, съ другой стороны, усиливались и оплотнялись прежнія наклонности и привычки самаго ранняго дѣтства. Его увлеченіе идеею освобожденія