Omnis Aristippum docuit color et status et res.
Весьма характерно: его нельзя упрекнуть в том, что он не знал, с какой стороны дует ветер и что в этом по высочайшему повелению благочестивом десятилетии, когда один из чистоплотных коллег Шеллинга Рингсэйс объявлял Локка и Руссо еретиками и злословил их, уже не время говорить: „Бог по существу есть природа, и наоборот“ (Шеллинг, vom Verhältniss der Naturphilosophie zur Fichte’schen p. 16) или: „тяжесть, это — совокупный и неделимый Бог“ (vom Verhältniss des Realen und Idealen, p. 24) — что было спокойно принято; а когда Фихте сказал, что „Бог есть моральный мировой порядок“, то его объявили еретиком и преследовали.
Но люди, подобные Фихте, Шеллингу и Гегелю, должны быть изгнаны из царства философов, как некогда торгаши и менялы были изгнаны из храма Иерусалимского: ибо они ничто не принимали всерьез, кроме своих личных целей; их философствование было простым средством для этого, само же по себе — чистым призраком; они были профессорами философии, а не философами; они не причастны ни к чистому храму истины, ни к честному обществу тех людей, которые ничего не любили на земле, кроме истины[1].
Гегелевская философия[2] всецело изобретена для доходной мудрости кафедры: ведь она вместо мыслей содержит одни только слова, а именно в словах нуждается молодежь, чтобы заучивать, переписывать и сносить домой; мысли же непригодны к этому. — Следовательно, философия Гегеля выполняет как раз то, к чему предназначил ее ее творец. К этому нужно прибавить еще, что выводы этой философии — не что иное, как главные положения протестантской религии, которые каждый всосал с молоком матери и, следовательно, считает навеки нерушимыми; и счастливо обрести эти положения вновь, выраженными в крайне замысловатой, напыщенной, чванной и высокопарной словесной галиматье, — это должно доставить каждому большое удовольствие.
Но как же должны быть устроены те головы, к которым можно подойти с таким плоским шарлатанством, как эта философия, ко-
- ↑ NB. Это сказано не слишком сильно, — они заслуживают этого: они — шарлатаны, а не философы; по своему бесстыдству они не заслуживают и пощады.
- ↑ Nihil novum sub sole: этот шарлатанский прием — импонировать чистейшей бессмыслицей, который ввели шеллингианцы, а Гегель развил до кульминационного пункта, вполне точно описывает уже Джордано Бруно, Opera Vol. 2, р. 282.
Подходящий эпиграф к сочинениям Гегеля имеется в „Цимбелине“, акт 5, сц. 4, где говорится о людях с языком, но без мозга: such stuff as madmen tongue, and brain not.
