стите, но при вашей проницательности вам не составит ни малейшего труда понять это: разумеется, вина здесь моя, так как я слишком неясно изложил предмет“, — а затем нужно так разжевать последний и положить в рот противнику, чтобы он nolens volens принужден был понять, в чем дело, и убедиться в том, что перед тем он действительно просто лишь не понял. Таким образом, уловка обращается назад, на самого противника: противник хотел внушить нам, что мы говорим „нелепость“; мы же доказали ему его „недомыслие“. И то и другое — с утонченною вежливостью.
Уловка 32. Иное утверждение противника, направленное против нас, можно очень кратким путем устранить совсем, или, по крайней мере, сделать его сомнительным, подведя его под категорию чего-нибудь отверженного, хотя бы положение противника имело лишь сходство с такой категорией или какую-либо иную отдаленную связь; например: „но, ведь, это — манихейство! это — арианство! пелагианство! идеализм! спинозизм! пантеизм! браунианство! натурализм! атеизм! рационализм! спиритуализм! мистицизм! и т. д.“ — При этом мы делаем два допущения: 1) что положение противника действительно тождественно или, по крайней мере, сходно с той категорией, и тогда мы восклицаем: „о, это уже мы знаем!“ 2) что категория эта уже совершенно опровергнута, и в ней нет и не может быть ни слова правды.
Уловка 33. „Может быть, это справедливо в теории, но на практике — ложно“. Таким софизмом допускают основания и все же отрицают следствия, вопреки правилу: a ratione ad rationatum valet consequentia. Такое положение заключает в себе нечто невозможное: что справедливо в теории, то должно быть верным также и на практике; если положение на практике оказывается непригодным, то, значит, ошибка кроется в теории, т. е. сделали в последней какое-то упущение, на что-то не обратили внимания; следовательно, положение ложно и в теории.
Уловка 34. Если противник не дает никакого прямого ответа или возражения на вопрос или аргумент, а задает вопрос в свою очередь или уклоняется от прямого ответа обиняками, не относящимися к делу, стараясь переменить тему разговора, — то это именно служит наилучшим доказательством того, что мы (иногда помимо своего ведома) коснулись как раз его слабой стороны; это с его стороны — относительное онемение. Поэтому нужно все время напирать именно на данный пункт и не выпускать противника из рук даже в том случае, если мы еще точно не внаем, в чем именно заключается эта слабая сторона, которой мы коснулись.
Уловка 35. Эта уловка, если только ею можно воспользоваться, делает излишними все остальные: вместо того, чтобы действовать на
