— Г>518 —
роду пзложенія; въ своей субъективной ограниченности оігь не понималъ обьективной свободы Гётсвской манеры н художественную форму принималъ за отсугствіе чувства; онъ походилъ на ребенка, который, не понимая пламеннаго смысла греческой статуи, ощуиываетъ только мраморныя формы и жалуется па холодъ.
Забѣгая здѣсь впередъ съ указаніемъ на отвращепіе, которое манера Гьте возбуждала въ Ббрпе, я этимъ заявляю, что стиль иослѣдняго уже въ то время пе вызывать съ моей стороны безусловнаго одобренія. Не мое дѣло раскрывать недостатки этой манеры писанія; притомъ пемногіѳ правильно поняли бы ссякій намекъ на то, чтб мнѣ больше всего но нравилось въ этомъ стилѣ. Замѣчу только, чтодія того, чтобы владіть въ совершенствѣ прозаичсскнмъ язы-комъ, нужно, между прочимъ, отлично владѣть и метрическою формой. Безъ этого у прозаика не будетъ пзвѣстнаго такта, отъ него будетъ ускользать словосочетанія, выраже-пія, цезуры и обороты, которые имѣють мѣсто только въ стихотворной рѣчи, и отъ этого происходишь скрытая дис-гармонія, оскорбляющая только немногія, по очень топ-кія, уши.
Но какъ ни сильпо я былъ расположенъ порицать внѣш- • нюю сторону, стиль БіЗрне, и особенно смотрѣть, какъ па ребяческую безиомошдшсть, па его корсткіе ііеріоды въ гЬхъ мѣстахъ, гдѣ онъ не оішсываетъ, а разсуадаетъ, я, тЬмъ пе мснѣе отдавалъ самую щедрую справедливость содержа-нію, суіцносш его статой; я чтилъ оригинальность, правду и вообще благородство, всюду отличавшія ихъ, и съ тѣхъ поръ уже никогда но забывалъ автора. Мнѣ сказали, что онъ все еще живешь во Франкфуртѣ, и когда, нѣсколько лі.тъ спустя, именно въ 1Ъ27 г., ынѣ предстояло ироѣхать чере:*ь отогъ городъ по пути въ Мюнхенъ, то я далъ себѣ слово иосѣтить доктора Берне. Это удаюсь мнѣ, однако, только нослѣ долгпхъ разспросовъ и блужданій по городу. Гдѣ я ни осведомлялся о мѣстѣ его жительства, вездѣ на меня смотрѣли съ удивленіемъ, н даже въ домѣ, гдѣ онъ жилъ, его или пе знали, или нисколько пе заботились о немъ. Странное дѣлоі Когда передъ нами уноминаютъ имя отдаленваго города, въ которомъ живешь тотъ или другой гглпкін чсловѣкъ, мы певольно представляемъ себѣ этого чсмиі/Ька средоточіомъ этого города, ироливающимъ лучи сі осГі славы даже на крыши его. Каково же наше
удивле-піе, когда мы прікжаемъ на мѣсто, хотпмъ посѣтнть веліь