— 63 --
у торіевъ; какъ только явилась у него, наконедъ, возможность стряхнуть съ себя оковы духовнаго рабства, онъ всталъ во всемъ величіи своихъ прирожденныхъ правь гражданина и къ ужасу своихъ лрежнихъ покровителей, Спартакомъ изъ Доунингъ-Стрита, провозгдасилъ гражданскую и церковную свободу для всѣхъ народовъ и привлекъ къ Англіи всѣ либеральныя сердца, и черезъ это—главенство въ Европѣ.
То было мрачное время въ Германіи; ничего, кромѣ совъ, цензурныхъ указовъ, тюремнаго запаха, романовъ, проповѣ-дывавшихъ самоотреченіе, вахтпарадовъ, ханжества и тупо-умія; и вотъ, когда отблескъ Каннинговскихъ словъ, какъ свѣтлый лучъ, пробился къ намъ, возликовали тѣ немногія сердца, въ которыхъ еще ощущалась надежда, а что касается автора этихъ страницъ, то онъ простился со всѣми біизкнми и дорогими, и сѣлъ на корабль, и поплылъ въ Лондонъ, чтобы увидѣть и услышать Каннинга. И цѣлые дни просиживалъ я на галлереѣ капеллы св. Стефана, и жилъ въ созерцаніи его, и пилъ каждое слово съ его устъ, н сердце мое было въ упоеніи. Это былъ средняго роста, красивый человѣкъ, съ благороднымъ яснымъ лицомъ, очень высокимъ лбомъ, небольшой лысиной, 'съ доброжелательно округленными губами, съ кроткими убѣждающими глазами, довольно рѣзкій въ движеніяхъ, когда онъ ударялъ по жестяному ящику, стоявшему передъ нимъ на столѣ съ документами, но и въ пылу страсти всегда пристойный, полный достоинства, депііетап-ііке. Въ чемъ же заключалось сходство его внѣшняго облика съ Казимиромъ Перье? Не знаю, но мнѣ сдается, -будто голова Перье по своему строенію поразительно похожа на голову Каннинга, хотя гораздо грубѣе и больше ея. Нѣкоторая болѣзненность, раздражительность и утомленіе, замѣчавшіяся въ КаннингЬ, пора-жаютъ также и въ Перье, и это-то именно и напоминаетъ въ немъ англійскаго министра. Что касается таланта, то они могли бы поспорить другъ съ другомъ. Только Кан-нингъ преодолѣвалъ самыя болыиія трудности съ извѣстной легкостью, подобно Одиссею, который натягивалъ тугой лукъ такъ легко, какъ будто это были струны лиры; Перье, на-оборотъ, проявляетъ во всякомъ, самомъ пустяшномъ дѣй-ствіи извѣстную тяжеловѣсность, при всякомъ, самомъ незначительность мѣропріятіи онъ пускаетъ въ ходъ всѣ свйи силы, всю свою духовную и свѣтскую кавалерію и
инфан-терію и, натягивая самыя мягкія струны, употребдяетъ такія