Ю. ЗЕНЬКОВСКИЙ
КРАСНОЗНАМЕННАЯ БАЛТИКА В БОЯХ ЗА РОДИНУ
Военмориздат 1941 год
БОЕВАЯ БИБЛИОТЕКА КРАСНОФЛОТЦА
ПОЛИТИЧЕСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ КРАСНОЗНАМЕННОГО БАЛТИЙСКОГО ФЛОТА
КРАСНОЗНАМЕННАЯ БАЛТИКА В БОЯХ ЗА РОДИНУ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ВОЕННО-МОРСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО НКВМФ СОЮЗА ССР
О. Цехновицер, Ю. 3еньковский, «Краснознаменная Балтика в боях за Родину». В брошюре, составленной по материалам, напечатанным в газетах «Красный Флот», «Красный Балтийский Флот» и других, рассказывается о боевых эпизодах первого месяца Великой отечественной войны советского народа на Балтийском море.
Редактор интендант 3 ранга Н. С. Кровяков
Подписано к печ. 16/VIII Уч. авт. л. 1½ Объем 2¾ п. л.
Знаков в 1 п. л. 59200. ГМ 14729. Зак. № 345
***[править]
Весна в 1941 году была холодная и дождливая. В апреле выпал снег. Наконец, наступили мягкие и теплые солнечные дни.
Флот был занят боевой подготовкой.
В часы увольнений командный и рядовой состав кораблей заполнял улицы и бульвары Кронштадта, Таллина, Риги и других портов Балтики. 21 июня, накануне выходного дня, просторные помещения Дома Красного Флота в Кронштадте были переполнены. В лекционном зале шел доклад, посвященный истории Балтийского флота. Аудитория почти целиком состояла из моряков. Докладчик, профессор Военно-Морской Академии имени Ворошилова, рассказывал о героических подвигах молодого русского флота на Балтике во времена Петра 1, о славных боевых традициях балтийских моряков, которые на протяжении веков не раз били врагов, сокрушая все их попытки посягнуть на свободу и независимость нашей Родины.
— Балтийцы, — говорил докладчик, — свято чтут эти боевые традиции и со славой их продолжают. В первую мировую войну балтийские моряки не раз показали хвастливому немецкому командованию, что значит Балтийский флот. Немецкие военные историки сами были вынуждены признать, что именно на Балтике германский флот потерпел наиболее чувствительное поражение.
Докладчик рассказал о гибели в августе 1914 года немецкого крейсера «Магдебург», о подорванных на русских минах крейсерах «Фридрих-Карл», «Аугсбург», «Газелле», «Бремен», «Любек», «Герман», сторожевого корабля «Фрея» и о многих других потерях кайзеровского флота. Он рассказал о многих замечательных подвигах и боевых делах русских моряков, которые в труднейших условиях успешно громили врага на Балтике и вписали немало ярких страниц в историю русского Военно-Морского флота.
— Героические традиции балтийцев, — продолжал докладчик, — не только не умерли после свержения царизма, но, наоборот, они получили еще большее развитие, они были неизмеримо обогащены новыми подвигами самоотвержения, мужества, героизма и высокого боевого искусства.
И профессор рассказал о попытках германского флота совместно с десантом прорваться к революционному Петрограду в 1917 году, о боях в Моонзунде, в результате которых германский флот, потеряв значительное количество своих кораблей, был вынужден с позором отступить, не достигнув своей цели.
— Так, товарищи, сражались балтийцы. Героические традиции Балтийского флота бессмертны. Большевики подняли их на недосягаемую высоту. И если Родина наша, если партия большевиков, если вождь наш товарищ Сталин снова обратятся к балтийцам с призывом выступить на защиту нашей Родины, то мы покажем, каких успехов мы достигли за последние годы.
Заключительные слова профессора были покрыты громкими аплодисментами, и он, взволнованный как от пересказа героических событий, связанных с историей Балтийского флота, так и восторженным вниманием аудитории, сошел с кафедры и направился к выходу. Вместе со старым ученым слушатели вышли в просторное фойе. Рядом в большом зале шла премьера театра Краснознаменного Балтийского флота, бессмертная комедия Островского «Бесприданница».
Было десять часов вечера. Улицы и парки были заполнены гуляющими. Дневной зной сменился прохладой сумерек. Вдали над городом стояла дымка тумана. Всюду был слышен смех, доносились песни. На заливе виднелись белые паруса яхт. В Парке Культуры и Отдыха краснофлотцы и командиры с интересом осматривали выставку ленинградских графиков.
Флот, между тем, жил своей повседневной, боевой жизнью. На Н-ском аэродроме оружейники подвешивали учебные бомбы и тщательно проверяли действия сбрасывателей.
К бомбардировщику подошел летчик-наблюдатель, внимательно осмотрел подвеску бомб, определил направление и силу ветра и произвел необходимый расчет. Затем он доложил командиру экипажа о готовности самолета к ночному полету.
Через минуту над гладкой поверхностью залива показался самолет. Управляемый уверенной рукой, он пошел к цели... В дали водного пространства был виден силуэт подводной лодки, шедшей на погружение.
Со стрельбища возвращалась команда краснофлотцев. Подобранные, чисто выбритые, они спешили к вечерней проверке. По дороге на корабли краснофлотцы в который уже раз останавливались у памятника Петра и снова перечитывали высеченные на постаменте слова из петровского указа 1720 года:
«Оборону флота и сего места держать до последней силы и живота, яко наиглавнейшее дело».
За Родину! За Сталина![править]
Белая июньская ночь. В дымке предутреннего рассвета серые пространства залива загорелись тысячами огней.
Бухта была подернута легкой пеленой тумана. Краснофлотцы и младшие командиры несут вахту. Привычное ухо вахтенного улавливает самые отдаленные и неясные звуки в воздухе. У глаз бинокли. Тщательно «прощупывается» небо. С наблюдательного пункта краснофлотец Устинов докладывает на командный пост зенитной батареи, что им замечен на большой высоте неизвестный самолет.
Постепенно нарастает и приближается гул авиационных моторов. Сообщений о вылете своих самолетов нет. Значит — враг. Раздался сигнал боевой тревоги. Бойцы быстро заняли места у боевых механизмов. Самолеты неизвестной национальности появились в секторе досягаемости.
— Огонь!
Прогремел первый залп, за ним другой, третий.
Точно ведет огонь орудие младшего сержанта Кузнецова. Самолеты, встреченные шквалом огня, начинают метаться и быстро поворачивают обратно.
...В разведывательном ночном полете были летчики Трунов и Пучков, штурманы Усов и Исаев, стрелки-радисты Хинкин и Бедрик. Неожиданно самолеты обнаружили несколько кораблей иностранного государства. Самолеты пошли на снижение, и вдруг с кораблей грянул неожиданный залп.
Только высокое летное мастерство и большой опыт, накопленный в боях против белофиннов, позволили этим людям уйти из-под обстрела, послав одновременно первый «ворошиловский гостинец» на голову коварного и подлого врага.
В это же время на просторах Балтики находились в дозорном плавании тральщики. Внезапно один из тральщиков заметил финский катер. Тральщик дал полный ход и пошел на сближение.
Катер, заметив приближение советского корабля, быстро развернулся в сторону Финляндии. Присутствие чужого судна в этих водах, в которых не имели права плавать военные корабли никаких стран, за исключением советских, показалось подозрительным.
Корабли поспешили на место, где только что побывали финны, и вскоре на морской глади заметили конический буй. За ним второй, третий... целую линию. Ясно, что финны только что установили заграждение. Немедленно дали радио с оповещением. Стали внимательно обследовать район и вскоре заметили торчавший из воды шаровой купол мины. Ее немедленно расстреляли, за первой были обнаружены и другие. Приступили к тралению.
В чем дело? Что за враждебный акт в советских водах? Чьи это самолеты, совершающие провокационные налеты? Что за предательский обстрел советских летчиков?
Вскоре все разъяснилось.
В штабе получено радио о переходе фашистскими отрядами советских границ, о коварном и подлом нападении вражеских самолетов на Киев, Севастополь и другие советские гор ода и села.
Крепостной район весь на ногах. Колоссальные иссиня-белые лучи прожекторов точно гигантские клинки мечей режут небо. И вот скрестившиеся лучи осветили клейменные фашистской свастикой бомбардировщики. Резким виражем звено метнулось в темноту западного небосклона. Но тщетно.
Им уже не скрыться от мощного освещения прожекторов. Снова прозвучала команда:
— По самолетам огонь!
Младший сержант Пахомов от сердца добавил: «Бей фашистскую гадину!»
Снова ударил залп. В воздух поднялась высокая стена заградительного зенитного огня. Самолеты заметались в облачках разрывов.
Путь в темноту фашистам отрезан. Рассыпавшись, бомбардировщики ринулись в светлую полосу восточного горизонта. Ими овладела паника.
Теперь огненные лучи прожекторов утонули в море. В них больше не было нужды. Снова к небу взметнулся еще более сильный залп. В стрельбу включились зенитные орудия другой батареи. В тот же миг два самолета со свастикой покрылись клубами черного дыма, ярко вспыхнули и камнем полетели вниз.
В холодных водах сурового Балтийского моря фашисты нашли себе могилу.
Наступил полдень... На кораблях и подводных лодках, зенитных батареях и на аэродромах, в штабах и на площадях Кронштадта и Таллина, Либавы и Риги, Ханко и Выборга — всюду были слышны спокойные, уверенные слова Вячеслава Михайловича Молотова.
«...Без объявления войны германские войска напали на нашу страну... Убито и ранено более двухсот человек... Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством».
В сердцах накипает чувство ненависти к германскому фашизму. Лица слушающих серьезны и сосредоточенны.
«...Советским правительством дан нашим войскам приказ — отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей родины... Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия и флот и смелые соколы Советской авиации с честью выполнят долг перед родиной, перед советским народом, и нанесут сокрушительный удар агрессору. Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом... Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един, как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной настоящего советского патриота, чтобы обеспечить… победу над врагом».
После выступления товарища Молотова в частях и подразделениях были проведены краткие митинги.
На верхней палубе линейного корабля «Октябрьская Революция» собралась вся команда. Младший командир Тотиев говорил:
«Братья балтийцы! Германский фашизм — это позорное пятно на человеческом обществе. Я от имени моих боевых товарищей заявляю, что за каждую пролитую каплю крови советских граждан германский фашизм будет платить пудами своей крови. Я обязуюсь бороться в первых рядах».
В боевых частях получен приказ Военного Совета Краснознаменного Балтийского флота:
«...Кораблям и частям Краснознаменного Балтийского флота уничтожить германскую армию и флот и обеспечить безопасность нашей Родины — Советского Союза.
Военный Совет уверен, что моряки Краснознаменного Балтийского флота, вооруженные революционными боевыми традициями великого советского народа, в тесном взаимодействии с частями Красной Армии покажут бесстрашие и отвагу в наступлении на обнаглевшего врага и обеспечат полное уничтожение фашистской армии и флота.
За безопасность нашей Родины!
За великого Сталина!
Вперед, моряки Краснознаменной Балтики, на полный разгром врага!»
Первый бой[править]
Это было шестого июля, на пятнадцатый день войны.
Небольшая группа советских миноносцев находилась в Рижском заливе. На горизонте нависали клочковатые, рваные облака. Упорный ветер бросал волну за волной на борты стремительных кораблей.
На далеком берегу мелькнули зарницы залпов. С протяжным гулом прочертили высоко в небе крутую траекторию немецкие снаряды. Это береговые тяжелые орудия фашистов открыли огонь. Но где же она, хваленая точность немецких артиллеристов? Разрываясь, вражеские снаряды вздымали высокие столбы воды далеко за кормою наших кораблей.
В 13 час. 08 мин. сигнальщик флагманского корабля Итяйкин доложил:
— Три вражеских корабля на встречном курсе... Расстояние...
Советские миноносцы, резко увеличив скорость, пошли на сближение. Молниеносно была закончена подготовка к бою, и расчеты стояли наготове у своих орудий.
Уже ясно обрисовывались контуры вражеских кораблей — двух миноносцев и одного вспомогательного крейсера, когда фашисты открыли огонь. Он был неточен, и командир соединения миноносцев отдал приказ продолжать движение. Быстро бежали секунды, минуты, и на флагманском корабле был отдан приказ:
— По кораблям противника, огонь!
Через восемь минут после доклада сигнальщика Итяйкина, миноносцы дали первый залп по врагу.
Силы были неравные. Немецкие корабли имели большее количество орудий. Но десятки выпущенных ими снарядов разрывались далеко позади или в стороне. Ловко маневрируя и непрерывно стреляя, советские миноносцы приближались к врагу.
Многие артиллеристы отличились в этом бою. Первыми нужно отметить командиров орудий Александрова, Дмитриева, Зайцева, Варенова, Крючкова и их бойцов. Не помогла немцам и поддержка, оказанная их береговой батареей. Прошло несколько минут. Фашистский эскадренный миноносец пошел в свой последний рейс — на дно...
Бой продолжался. Серьезные повреждения были нанесены и остальным кораблям фашистов. Тонны металла вылетали из жерл советских дальнобойных орудий и через ровные промежутки времени разрывались, нанося тяжелые поражения врагу. Опытные артиллеристы улавливали в грохоте канонады точный ритм стрельбы, найденный и выдержанный до конца боя балтийскими моряками.
Командир корабля отдал приказ развернуться, чтобы открыть огонь всеми орудиями. В это время на палубе миноносца разорвался первый и последний за время боя вражеский снаряд. Наводчик Уложенко был ранен в ступню ноги. Преодолевая боль, он продолжал вести огонь. Вдруг отважный балтиец заметил, что мат, на котором лежали снаряды, начал дымиться. Пожар мог дорого стоить кораблю. Не замечая боли, Уложенко затоптал ногами огонь.
Неменьший героизм проявили старшина 2-й статьи Карпов и старший краснофлотец Александров. Они заметили пожар, возникший на палубе вблизи от места, где стояла мина. Секунда промедления — и металлический шар, щедро начиненный взрывчатыми веществами, поднимет на воздух корабль. Карпов и Александров поняли, чем это грозит, и, пренебрегая опасностью, бросились к мине, чтобы выбросить ее за борт, но она не поддавалась их усилиям. Тогда на помощь пришел Уложенко, и втроем, с колоссальным напряжением сил, они сбросили мину за борт.
Родина высоко оценила эти подвиги. Товарищи Карпов, Александров и Уложенко награждены Орденом «Красного Знамени».
Тем временем поврежденный немецкий эсминец и вспомогательный крейсер, отстреливаясь, ставя дымовые завесы, начали отступать. Их преследование было затруднено неблагоприятными навигационными условиями. На «поле боя» появилась группа самолетов из славной плеяды крохалевцев. Морские летчики деловито занялись немецким эсминцем, и вскоре, получив внушительный удар, он стал быстро погружаться.
Экипажи советских кораблей могли заслуженно торжествовать победу. Два вражеских эсминца были потоплены, один получил сильные повреждения.
Пошедшие ко дну немецкие эсминцы типа «Ягуар» имели 1150 тонн водоизмещения, скорость хода — 34 узла. Их вооружение — три 155-мм, две 120-мм пушки и 6 торпедных аппаратов. Тяжелый урон для фашистского флота, не очень-то богатого боевыми кораблями.
Вся Балтика, а вместе с нею и народы Советской страны с огромной радостью приняли известие об исходе сражения в Рижском заливе. Живы, не угасли славные традиции русского флота, традиции балтийских моряков! Отличные корабли плавают под советским флагом, и ведут их замечательные советские моряки-патриоты.
Вновь Моонзунд[править]
На запад от Прибалтийских республик форпостами первой оборонительной линии раскинулась группа островов. Моонзунд! Его скалы и берега помнят первые битвы эстов с полчищами закованных в латы «псов-рыцарей», самим своим существованием оскорблявших землю, по которой ступал их кованый сапог. Моонзунд! Он видел суровые сечи вольных дружин, зарева пожаров, бушевавших на развалинах баронских замков, и, уже сравнительно недавно, позор кайзеровских офицеров — дегенеративных потомков неоднократно битых здесь ранее крестоносцев.
Старое поколение балтийцев — наши отцы — нанесли тяжелые удары германскому флоту в войну 1914—1918 годов. В 1917 году вильгельмовский флот до дна испил горькую чашу поражения. Здесь, у Моонзунда, ослабленный бегством и предательством многих офицеров Балтийский флот под руководством большевиков грудью встал на защиту революции.
Немцы бросили на прорыв к Петрограду свои лучшие силы: 11 новых линейных кораблей-дредноутов, 9 крейсеров, 56 миноносцев, 29 тральщиков, 6 подводных лодок, 6 цеппелинов, около 100 самолетов и десятки вспомогательных судов. Эту мощную армаду сопровождал многочисленный десант, богато оснащенный артиллерией, пулеметами и т. д.
Балтийский флот мог противопоставить врагу только два старых линейных корабля, три крейсера, десятка три миноносцев, большевистскую стойкость и огромную волю к победе. И балтийцы победили. Враг, понеся огромные потери, отступил.
История повторяется! Вновь, на этот раз в дни Великой отечественной войны, на подступах к Моонзунду разыгралось сражение, об исходе которого вряд ли расскажут миру наглые лгуны из гитлеровского министерства пропаганды.
Дадим место скупым донесениям, рисующим картину разгрома фашистских судов в день 12 июля.
Утром поступило первое сообщение:
— Курсом на норд идет караван немецких транспортов. Груз — войска, танки, боевое снаряжение. Сильный эскорт — тральщики, миноносцы, торпедные катеры, сторожевые корабли. В воздухе — эскадрильи охраняющих самолетов.
Донесения, все более подробные, поступали одно за другим. Каждый шаг каравана был точно известен. За ним зорко следили. Напряженно работали штабные специалисты. Командиры получали приказы. Выходили на стартовую линию тяжелые самолеты, уже мчались навстречу врагу торпедные катеры, миноносцы... Пришел в движение грозный механизм обороны — Балтика готовилась к приему незваных «гостей».
Первыми открыли огонь орудия дальнобойной береговой батареи. Немцы, рассчитывавшие на внезапность удара, растерялись, но продолжали пробиваться вперед. Вскоре в атаку вышли торпедные катеры. Удары балтийцев следовали один за другим. Вот уже несколько кораблей ушли под воду, другие, пытаясь спастись бегством, выбросились на мель или взорвались на минах. Славные советские истребители и бомбардировщики посылали вниз стальные «гостинцы», обстреливали экипажи вражеских кораблей.
Вскоре появились и крохалевцы — мастера воздушного боя, имеющие уже опыт в потоплении вражеских кораблей. Первым над караваном прошел летчик Степанов. Его путь отметили столбы огня, охватившие три фашистских транспорта. Зенитки, яростно бившие с бортов фашистских судов, не остановили летчиков Балтики. Спокойно и методично сбрасывали они груды бомб, умело и верно доводили до конца начатое дело. В огромных бурунах, вздымаемых разрывами, уходили под воду, или вспыхивали, как смоляные факелы, все новые и новые вражеские корабли.
Одновременно в бой вступила небольшая группа советских кораблей. Они шли на сближение с охранением каравана и меткими залпами выводили из строя его суда. Метко вела огонь и береговая батарея.
Серая пелена, закрывавшая небо, стала черной. Дым, вырывавшийся из труб десятков кораблей и рожденный пламенем горящих транспортов, плыл над морем тяжелыми черными клубами. Разгром вражеского многотысячного десанта продолжался. Фотографии, сделанные нашими летчиками, запечатлели тринадцать пылающих транспортов, миноносец и огромное водное пространство, покрытое обломками кораблей. На дно Балтики ушло 13 транспортов, морская баржа, груженная танками, и 2 миноносца.
Таков итог. Флоту гитлеровской Германии нанесен еще один удар.
Через несколько дней корабли и самолеты вновь разбили в водах Балтики 11 немецких транспортов и танкер. Упорно защищавшийся враг сбил советский бомбардировщик и пустил ко дну наш торпедный катер, команду которого удалось спасти.
Снайперы подводных глубин[править]
Еще не пришло время, чтобы полным голосом рассказать о подвигах отважных подводников-балтийцев, о скромных бойцах, мужественно и самоотверженно выполняющих в сложных условиях свой воинский долг. Отдельные короткие сообщения рисуют только эпизоды беспрерывных, полных опасности подводных рейдов балтийских моряков.
...Группа подводных лодок в день вероломного нападения гитлеровских банд на нашу страну вышла в море. Впереди лежали оживленные морские дороги — важная жизненная артерия фашистской армии. Первую задачу — занять позицию как можно быстрее — советские подводники решили просто, но смело: они шли по морю полным ходом в надводном положении.
Фашистские разведчики обнаружили наши корабли, проходившие район мелководья. Вражеские самолеты ныряли вниз из-за туч, подкрадывались внезапно со стороны близкого берега. В таких случаях начинался необычайный бой, и одновременно происходило своеобразное соревнование в крепости нервов. Стервятники, храбро расстреливающие беззащитных женщин и детей, не выдерживали меткого огня артиллеристов-подводников и часто трусливо сходили с боевого курса.
На одной из подводных лодок зорко нес свою вахту старшина 2-й статьи — орденоносец Сивогривов, прославленный в боях с белофиннами комендор краснознаменной «С-1». Ему уже приходилось драться с воздушным врагом, напавшим на стоявший во льдах корабль. И память об этой схватке — сбитый белофинский самолет — покоится на дне Балтийского моря.
Вместе с Сивогривовым отражает врага наводчик Матохин, о котором говорят, что он видит ночью, как днем. Артиллеристов корабля возглавляет старший лейтенант Винник, продолжающий дело отца — старого балтийца, комиссара знаменитого миноносца «Азард» в годы борьбы с интервентами.
Механизмы работали безотказно. Об этом позаботились мотористы Павлов, Петров, Роцкий — профессора своего дела. Чувство ответственности, сознание долга, любовь к родине делали чудеса. Командир подводной лодки, знающий хорошо свой экипаж и глубоко в нем уверенный, все же часто поражался неиссякаемой энергией, сметкой, ловкостью бойцов. Существующие довольно жесткие боевые нормативы оказалось возможным значительно исправить, все делалось в несколько раз быстрее. Советские подводные корабли беспрерывно бороздили воды Балтики. Их появление на коммуникациях врага вызвало такую панику, что обычно оживленнейший район Балтийского моря опустел. Исчезли дымки пароходов, транспортов. Иногда появлялись фашистские корабли, но обязательно с очень сильным охранением.
Так была решена подводниками и вторая весьма важная задача — дезорганизация вражеских морских перевозок.
С каждым днем учащались схватки с противником. Но подводники благополучно уходили от обстрела, глубинных бомб, ловко маневрировали и через час, другой вновь всплывали на перископную глубину.
Пришло время возвращаться в свою базу. Автономное плавание затянулось. В назначенное время на месте «рандеву» собралась вся группа. В пути подводные лодки были обнаружены фашистами.
Вскоре появились немецкие торпедные катеры. Сначала они шли на параллельных курсах, потом развернулись веером для атаки и бешено помчались вперед. Подводники открыли частый артиллерийский огонь, не позволяя фашистам приблизиться. Бой длился свыше двух часов. И фашисты, неоднократно выходившие в атаку, не выдержали, и отступили.
Подводники Балтики радостно приветствовали Указ о награждении орденом Красного Знамени капитана 3 ранга Василия Кульбакина — смелого, требовательного командира и хорошего товарища.
Расскажем коротко об этом отважном балтийце.
Подводная лодка возвращалась в базу. Вахта стояла на палубе. Неожиданно из-за выступов берега вынырнул фашистский самолет. Струя пулеметного огня ударила по рубке. Несколько пуль впилось в тело Кульбакина. Он потерял сознание и свалился через открытый люк в центральный пост. Через несколько минут Кульбакин пришел в себя. Не обращая внимания на боль, он потребовал точного доклада о положении корабля, дал несколько важных указаний вахтенному командиру и продолжал, лежа на узкой походной койке, руководить действиями экипажа.
Яростно отбивая все атаки врага, подводная лодка ушла от преследователей и вернулась в базу.
Рассчитывает вернуться скоро в строй и Василий Кульбакин...
Кавалерия моря[править]
Миноносец «Н» нес дозор на своем участке. Наблюдатели не отрывали взгляда от покрытой легкой рябью поверхности моря. Не упустить бы появление коварного врага, — обнаружить его раньше, чем он успеет выпустить свое ядовитое жало!..
И вдруг, где-то вдали, в складках волн, на какую-то долю секунды мелькнул перископ. Хищник готовился к атаке.
В то же мгновение прозвучал сигнал боевой тревоги. Миноносец бросился на врага, чтобы отрезать ему путь к отступлению.
Через несколько секунд быстроходный катер, находившийся поблизости, получил тревожное сообщение... Обнаружена подводная лодка... Бывают такие минуты, когда сплоченный коллектив понимает своего командира не только с полуслова, но и по одному взгляду, выражению лица. Так было и на этот раз. Не успели раздаться первые трели боевого сигнала, первые слова команды, как краснофлотцы бросились по своим местам. Сейчас все решалось быстротой, точностью их действий. И намного раньше, чем можно было требовать даже в этот напряженный момент, взревели запущенные младшими командирами Щербаковым и Оводовым моторы. А с мостика уже поступил приказ:
— Полный вперед!
Распарывая форштевнем воду, взбивая клокочущую пену, катер мчался к месту погружения вражеской подводной лодки. На юте уже стояли наготове у глубинных бомб минеры.
Закончив расчет на глубинное бомбометание, командир скомандовал:
— Бомбы товсь!.. Глубина...
Еще несколько секунд — и страшное для врага оружие приготовлено к действию. Минеры ждут сигнала.
В нужный момент он последует с мостика, — взмах флажка. Воля целого коллектива, его усилия, ненависть к врагу словно собрались в один стальной узел в руках командира. Наконец, флажок резко опустился. Боцман Воскобойников, краснофлотцы Афанасьев, Фомичев сразу же сбросили первую бомбу. Море вскипело, взметнулось крутой волной от взрыва. За первым последовал второй... пятый... десятый. Глухие удары сотрясали корпус несущегося на предельной скорости корабля. Команда выдержала нужный темп, работала как никогда четко и быстро, — разве могли упустить балтийцы хищную акулу, забравшуюся в советские воды?!
— Лево на борт!
Катер круто развернулся и лег на новый курс. И снова полетели одна за другой бомбы в бушующую от взрывов воду. Снова и снова менял курс небольшой быстроходный корабль, пока на воде не появилось огромное масляное пятно.
...Прошло немного времени. Воды улеглись, а пятно делалось все шире и шире, покрывая лоснящейся пеленой место, где нашел навеки свою могилу подводный хищник.
Так, днем и ночью, в открытом море, в узкостях проливов и скалистых шхер несут боевую вахту небольшие, но быстроходные и опасные для врага корабли — торпедные катеры-«охотники» — своеобразная кавалерия моря. Личный состав этих кораблей скромно и самоотверженно выполняет свой боевой долг.
Недавно сравнительно Балтика узнала имя молодого командира Тунгускова. Корабль, которым он командует, оказал однажды солидную услугу советским морякам, защищавшим небольшой остров. Тунгусков скрытно подошел к вражескому берегу и на расстоянии меньше полукилометра открыл точный огонь по его батареям. Старшина 2-й статьи Левиков, краснофлотец Скрипник и Шувалов вывели из строя несколько огневых точек врага. Недолго отдыхала команда катера. В тот же день она вышла на операцию, чтобы предотвратить высадку вражеского десанта. Следуя установившейся уже традиции, катер подошел к острову, на котором была замечена концентрация крупных сил врага, и с расстояния в триста метров открыл огонь по группе зеленеющих деревьев. Это было сделано правильно. В густых ветвях замаскировались неприятельские снайпера «кукушки», которые могли причинить некоторые неприятности. Несколько залпов — и большое количество «кукушек», повиснув на ремнях, прекратили навсегда огонь.
Вскоре с катера была замечена флотилия лодок. Это шел десант. Комендоры-балтийцы открыли частый артиллерийский огонь на два фронта: против шлюпок неприятеля и артиллерии врага, поддерживавшей с берега свой десант. Ловко маневрируя, катер продолжал курсировать вдоль берега, уничтожая шлюпки, огневые точки врага, очищая лес от «кукушек». Удалось зажечь и дом, в котором находился вражеский штаб.
Смело проведенный бой предотвратил высадку десанта, нанес солидный ущерб врагу. Команде же катера пришлось затратить несколько часов на исправление отдельных мелких повреждений.
...Небольшой корабль под командованием товарища Дудкина вел обстрел острова «Н». Притаившиеся вначале белофинны после нескольких метких попаданий артиллеристов советского катера не выдержали и открыли ответный огонь. Этого только и нужно было балтийцам. Вражеская батарея была запеленгована. Через некоторое время на ее уничтожение вышел катер Тунгускова. Только три выстрела успела сделать белофинская артиллерия. Разрывами нескольких снарядов, посланных орудиями катера, батарея была уничтожена.
В успешных действиях с артиллеристами корабля соревновались и мотористы — главный старшина Шулькевич, старшина 2-й статьи Акатьев, краснофлотец Чернобай и другие. Они обеспечили четкую, бесперебойную работу механизмов, в самых трудных, напряженных условиях, при исключительно высокой температуре, задыхаясь от недостатка кислорода.
Так же смело, мужественно сражается катер под командой товарища Еськова и многие другие боевые корабли этого класса.
Много забот у экипажей торпедных катеров. Им нужно выходить в разведку, бороться с подводными лодками, надводными кораблями и транспортами противника, очищать от врага водные пространства, окаймленные цепью мелких островов.
Однажды торпедный катер, выйдя из шхер на свободную воду, был внезапно атакован немецкими торпедными катерами. Их было шесть. Жильцов, командир катера, понял — предстоит неравный бой, гибель под ударами многочисленного врага. Но должно ли смущать подлинного балтийца численное превосходство врага. Искусно маневрируя, Жильцов приказал открыть огонь по вышедшим в атаку катерам врага. Боцман Алексеев поймал на прицел шедший впереди немецкий корабль и заставил его выйти из боя. Но вражеское кольцо сжималось все теснее и теснее.
И тогда Жильцов принял дерзкое, но единственно правильное решение. Он бросился на неприятельский строй. Взревели моторы. На полной скорости советский торпедный катер помчался на ближайший вражеский корабль. Казалось, еще несколько секунд, и столкновение, а с ним и гибель неминуемы. Чьи нервы окажутся сильнее в этом соревновании отваги и дерзости? Фашисты не выдержали. Они первыми отвернули в сторону и на полных ходах помчались к своему берегу». Перейдя от обороны к наступлению, катер Жильцова смело погнался за удиравшими катерами. Но вскоре низко на горизонте обрисовались силуэты пяти немецких самолетов. Жильцову пришлось прекратить преследование и принять бой. На полных ходах петлил, лавировал небольшой корабль, ведя беспрерывный огонь по фашистским стервятникам. Он был настолько метким опасным, что самолеты решили, в конце концов, уйти ни с чем обратно.
...Среди боевых подвигов балтийцев не остаются незамеченными мужественные героические дела скромных тружеников моря — судов вспомогательного флота.
Небольшой буксир отличался от своих собратьев, стоявших рядом в гавани, тем, что имел вооружение, правда, довольно скромное, и небольшую группу хорошо подготовленных артиллеристов и пулеметчиков. Однажды буксир был послан в дальний и ответственный рейс. Быстро погрузились и в назначенное время вышли в море. Оно встретило неприветливо. Бушевал шторм, и крутые волны яростно набрасывались, на корабль. Вскоре сигнальщик Решетняк доложил командиру товарищу Бакутину:
— Слева по борту, в трех кабельтовых, вижу мины.
Командир сразу принял решение. Быстро развернулись и застопорили машину. На мостике у орудий собрались командир Бакутин, машинист Аветиков и рулевой» Большаков. Несколькими выстрелами они расстреляли мину и очистили путь.
Снова раздался голос Решетняка:
— На курсовом угле... правого борта самолеты противника.
Снова Большаков и Аветиков под руководством своего командира вступили в бой.
Воздушные пираты были убеждены в своей безопасности. Но меткие залпы, при их первом заходе, вызвали смущение. Буксир отбивался стойко и умело. Попробовали напасть с кормы. Результат тот же. Разрывы зенитных снарядов ложились так близко от помеченных свастикой самолетов, что фашисты нырнули в облака и скрылись.
Погода улучшалась. Наконец, появилась бухта — конечный пункт рейса. Тут-то и началась самая трудная и ответственная часть операции. Предстояло вывести баржу, груженную боезапасом. И не просто вывести, а сделать это на виду, под самым носом неприятеля, в зоне досягаемости его батарей.
Белофинны открыли огонь. Снаряды разрывались вблизи от буксира, осколки изредка стучали о борта кораблей. Но команда спокойно и сноровисто занималась своим делом. Завели буксирный конец. Дал» ход. Толстый трос натянулся, и баржа медленно сдвинулась с места. Буксир шел под яростным огнем вражеской батареи, и достаточно было одного попадания, чтобы и баржа и буксир взлетели в воздух. Но Бакутин уверенно вел маленький караван, не обращая внимания ни на артиллерийский обстрел, ни на бомбы, сбрасываемые с появившихся тут же фашистских самолетов.
Отбив все атаки врага, мужественные люди, сильные своей «преданностью Родине, сознанием долга, довели в сохранности боевой груз до места его назначения.
Часовые воздуха[править]
Тишину теплой июньской ночи нарушил внезапный воздушный налет фашистских разбойников. На зенитной батарее, охранявшей подступы к небольшому городу «Н», прозвучал сигнал тревоги. Он звал сынов Советской родины к оружию, и последние звуки трубы слились с взрывами тяжелых авиабомб и частыми залпами зенитных орудий.
Командир батареи старший лейтенант Тимошков с лихорадочной быстротой делай расчеты, корректировал огонь и часто поглядывал на небо. Девятка «Хейнкель-111» черными зловещими птицами кружила над батареей советских моряков-артиллеристов.
Беспокоила лишь одна мысль — молодые бойцы, первый раз под вражеским огнем, справятся ли?
Но зенитчики с исключительной четкостью вели огонь, меняли прицел, и белые хлопья разрывов вздымались все чаще и чаще, окружая кольцом вражеские самолеты.
Старший комендор товарищ Хан был душой батареи. Он успевал и вести огонь и одобрить умело действовавших товарищей, бросить им несколько дружеских слов.
Вражеский самолет, объятый пламенем, протянул за собой черный дымовой шлейф и с протяжным гулом врезался в землю
— А ну, хлопцы, еще разок! — крикнул украинец Кулеш, отличный наводчик и боец.
Хлопцы не заставши себя долго просить. Камнем упал второй воздушный бандит.
Нет, командир батареи напрасно беспокоился. Бомбы, пулеметные и свинцовые очереди не смутили отважных балтийцев. Вот рухнула наземь и третья машина... Остальные бросились наутек.
Позже стало известно, что некоторые из них, получив тяжелые понуждения, так и не дошли до своего аэродрома.
Блестяще сдав первый экзамен, батарея вступила в полосу беспрерывных серьезнейших испытаний. В неистовой злобе остервенелый враг набрасывался по восемь-десять раз в сутки на батарею, в которой каждый боец по праву мог быть назван героем.
Враг приближался к городу. Теперь огонь по батарее вели уже с двух сторон: с воздуха — самолеты, с земли — пушки.
— Хорошо еще, что мы на земле, а то фашисты с нас и торпеды пустили бы, — шутили в редкие минуты затишья не унывающие балтийцы.
Осыпаемые градом снарядов, мин, выдерживая ливень бомб и осколков, зенитчики зорко несли свою трудную вахту. Однажды бомба разорвалась на площадке, вблизи ящиков со снарядами. Загорелась трава, пламя перебросилось на высохший кустарник. Взорвался открытый ящик со снарядами. Командир знал: секунда промедления — я взорвется весь боезапас. И он бросился к ящику. А вверху парил враг, готовый уничтожить ненавистную батарею, которая раз десять считалась им уничтоженной и все же всегда оживала и вела бой с той же грозной силой.
— Товарищ Хан, не ослаблять огня! — крикнул командир.
К нему подоспели на помощь краснофлотцы. Землей, влажным дерном сбили они жадные языки огня и ликвидировали пожар.
Выдержав за шесть дней 53 воздушных атаки, батарея в одном и том же районе несколько раз меняла свои позиции. И каждый раз она оставляла их изрытыми так, что было трудно найти несколько метров площади, свободной от воронок. Позиции менялись, но неизменной была ненависть к врагу и воля к победе.
В нескольких километрах к западу такой же неравный бой вела соседняя батарея зенитчиков-балтийцев. Однажды четыре вражеских самолета сбросили на нее тяжелые бомбы и прошли на небольшой высоте, поливая площадку пулеметным огнем. Орудия замолкли.
Враг торжествовал победу. С зловещим гулом скрылись за лесом самолеты, а зенитчики как ни в чем не бывало заняли свои места. Кстати, они установили, что несколько бомб не взорвалось. Это, как показали дальнейшие события, было явлением довольно частым и без сомнения знаменательным.
Назавтра над уничтоженной, как казалось фашистам, батареей прошли, направляясь к новым целям, звенья вражеских самолетов. Как только они вошли в зону обстрела, заговорили орудия, и несколько вражеских машин закончили свои полеты над священной советской землей.
Фашисты решили отомстить. Вскоре из-за леса на небольшой высоте появились вражеские бомбардировщики, намеревающиеся ликвидировать батарею пулеметным огнем. Четыре захода на цель сделали гитлеровские разбойники, и каждый раз меткий огонь зенитчиков-балтийцев заставлял их сбиваться с курса.
Ни один боец не ушел в укрытие, и каждый с гордостью смотрел на своего командира старшего лейтенанта Шранг, показавшего всем пример мужества и хладнокровия.
Шесть дней вели неравный бой зенитчики. Уже подошла к ним и окружила район их действий линия фронта, когда они оставили позицию и вместе с несколькими соседними подразделениями начали пробиваться к своим. Трое суток длилось это необычайное, упорное сражение, в котором балтийцы, окруженные врагом, дрались за каждый метр земли. Три раза поднимались балтийцы в общую штыковую атаку, к враг не выдерживал блеска обнаженной стали. Три раза разили врага моряки и на четвертый, разметав его заслоны, пробились к частям Красной Армии.
Враг шел на восток! На советскую землю, ее мирные города и села.
На пепельно-лиловом фоне предрассветного неба обрисовались темные силуэты воздушных кораблей. Командир батареи обошел еще раз бойцов.
— Товарищи, главное — выдержка, быстрота, точность!..
Спустя несколько секунд вспыхнули мощные прожектора. Гигантские лучи окрестились в небосводе, и в их вершине заметались ослепленные хищники. Рывок в сторону, вниз, вверх, но прожекторы крепко держат в своем лучистом потоке врага.
Грянул залп. Разрывы легли пушистой грядой на пути вражеских самолетов. Второй залп. Светящиеся тела снарядов бороздят небосвод, разбрасывая тысячи смертоносных осколков. Фашисты не выдержали. Строй звена распался. Зенитчики продолжали обстрел врага. С прежней силой неслась навстречу ему грозная стена огня.
Пушистые белесые облачки разрывов покрылись вдруг черной пеленой.
— Сбили, горит! — радостно крикнул кто-то на батарее.
Через несколько секунд в холодные воды Балтики погрузился второй неприятельский бомбардировщик. Последний самолет лег в крутой вираж и удрал.
— Два из трех! Не плохо, тем более для начала, — сказал командир.
И снова наготове орудия, снова внимательно следит за небом зоркая вахта...
Боевые дни Ханко[править]
Над входом в Финский залив возвышается скалистый берег полуострова Ханко. Высокие скалы, редкие песчаные отмели, волнистая, сильно изрезанная линия берегов. Здесь, у Гангута, зародилась при Петре слава русского флота, которую множат и укрепляют в наши дни отважные бойцы Краснознаменного флота.
С самого начала военных действий немцы и белофинны пытаются овладеть советским полуостровом. Но тщетны их попытки. Стойко обороняется красный Гангут и наносит в ответ частые контрудары, причиняя тяжелый урон врагу. Дни и ночи заполнены боями, и в их огне закаляется, крепнет мужество советских людей.
Вражеские батареи очень часто открывают ураганный огонь по советскому полуострову. Упорство фашистов понятно. Непоколебимая, с победно развевающимся красным флагом, грозная крепость закрывает вход в Финский залив. Знают это и доблестные защитники Ханко. С огромным мужеством, с высоким сознанием долга отбивают они яростные атаки врага. А он упорен и коварен. Так, однажды за несколько часов враг выпустил по одному из небольших островков близ полуострова свыше 70 снарядов. А вся-то площадь этого островка едва ли достигает квадратного километра. Но понятно, одно дело стрелять, другое — попадать! Снаряды дробят скалы, взрываются в воде. Балтийцы отвечают более спокойным, расчетливым, а главное метким огнем. Ни одно скопление неприятельских войск — предвестник готовящейся атаки — не проходит незамеченным. Артиллеристы Ханко сразу же начинают обстрел живой силы врага, его огневых точек, когда нужно, проводят успешные операции по отражению неприятельских десантов, по очистке соседних островков от фашистов.
...На одном из островов уже многие годы стоял небольшой одинокий домик. Вначале он не вызывал подозрений, но вот как-то наблюдатели заметили людей, осторожно пробиравшихся к дому. Командир, получив сообщение, усилил наблюдение за домом. Вскоре стало ясно — в нем находится вражеский наблюдательный пункт.
Одна из батарей получила лаконичный приказ:
— Уничтожить наблюдательный пункт врага.
Быстро произвели необходимые расчеты, подготовили орудия, и вот, разрезая тишину раннего утра, с воем пронеслись первые снаряды. Белофинны сразу открыли ответный огонь. Но пока они пристреливались, наблюдательный пункт взлетел после третьего залпа в воздух.
Метким артиллеристом даже среди замечательных мастеров-комендоров Ханко прослыл краснофлотец Гончаров. Он уже разрушил немало огневых точек врага и всегда, при любых условиях, уверенно и спокойно ведет стрельбу.
Защитникам Ханко не раз приходится встречаться с врагом в жарких «рукопашных схватках. Скрываясь под покровом ночи, противник однажды бросил батальон пехоты, поддержанный артиллерией и минометами, в атаку на передовую линию наших укреплений. Моряки пошли навстречу врагу, винтовкой, штыком, гранатой опустошая его ряды. И когда враг, оставив на поле битвы большое количество убитых и раненых, обратился в бегство, батареи Ханко открыли сокрушительный огонь. Отпор был дан настолько крепкий, что белофинны на несколько дней отказались от лобовых атак.
...На небольшом выступающем из воды клочке земли расположились фашисты. Было решено выбить их оттуда и захватить остров — удобный для дальнейших операций пункт. Сержант Юрченко и небольшая группа бойцов высадились скрытно. Завязалась ожесточенная схватка. Юрченко в «рукопашном бою убит трех гитлеровских наемников и, трижды раненный, продолжал сражаться, руководить товарищами, пока вся территория не была полностью очищена от врага.
Исключительную ловкость и смелость проявил старший сержант Нечипоренко. С небольшой группой балтийцев он незаметно добрался до вражеского подразделения, расположившегося на отдых. Балтийцы неслышно окружили лагерь, сняли часовых и с громким криком «ура» бросились в атаку.
Прежде чем враг успел что-либо сообразить, он был разгромлен. Группа Нечипоренко захватила 14 пленных.
В этих полных опасности вылазках на вражескую территорию, в отражении десантов балтийцы дерутся с беззаветной храбростью. Нет отбоя от охотников, желающих сразиться с озверелым врагом. Как-то готовилась очередная боевая операция. К командиру обратилась группа краснофлотцев с просьбой:
— Возьмите нас с собою в бой. Не подкачаем.
Командир согласился, но тут же заметил, что нужно надеть каски. Один из краснофлотцев взволнованно произнес:
— Товарищ командир, разрешите пойти в бой в бескозырках — так уж заведено испокон веков у балтийцев. Страшнее касок для немцев наши флотские ленточки. Помнят они их по прежним годам.
В развернувшейся вскоре схватке краснофлотцы-добровольцы сражались, как герои. Было занято несколько островков, захвачены минометы, пулеметы, всевозможные боеприпасы, важные документы и свыше 20 пленных.
Боевой подъем, патриотизм моряков убедительно иллюстрируются эпизодом, здесь, на Ханко, никого уже не удивляющим и обычным. В одно из подразделений пришел как-то командир и заявил собравшимся краснофлотцам:
— Предстоит ответственная операция. Нужно 75 добровольцев. Но предупреждаю — дело серьезное. Кто желает пойти со мной?
Все краснофлотцы сделали два шага вперед, их было около 200 человек.
Защитники Ханко все чаще и чаще сталкиваются с фактами, говорящими о нежелании финнов воевать против советского народа. Обманутые гитлеровскими приспешниками, солдаты при первом же удобном случае кричат нашим бойцам на ломаном русском языке:
— Бери плен. Мы не немцы, мы суоми...
Так говорят и люди, не знающие совершенно русского языка. По-видимому, эта фраза заучивается перед началом боя.
Как-то раз моряк подошел к одному из пленных финнов. Тот ему улыбнулся и быстро произнес несколько раз подряд:
— Ленин, Сталин, браво!..
Одобрительными возгласами его поддержали и другие пленные.
О голоде, испытываемом населением и армией Финляндии, самым убедительным образом говорит волчий аппетит, с которым пленные поглощают наваристый флотский борщ, мясные котлеты, жирную кашу.
— Так вкусно и сытно мы уже не ели много лет, — заявляют финские солдаты.
...Редкие часы затишья сменяются длительными, упорными боями. Вместе с экипажем боевых кораблей, бойцами береговой обороны моряки Ханко и других баз громят вражеские десанты, опрокидывают в море озверелых врагов, очищают от фашистской нечисти многочисленные острова и островки. Часто над полуостровом появляются немецкие самолеты. Славные морские летчики за короткий срок сбили восемь вражеских машин, не потеряв ни одной. Красный Гангут сражается упорно — по-балтийски! Красный Гангут неприступен!
Балтийские соколы[править]
Славные ряды Героев Советского Союза пополнились недавно новым отрядом сталинских соколов — отважных летчиков. Среди этих лучших сынов родины — «крылатые балтийцы» морские летчик» Алексей Антоненко и Петр Бринько. Они лишь правофланговые неисчислимых шеренг храбрейших воинов нашей страны — борцов за счастье, независимость и честь народов.
В условиях мирной учебы орденоносец Антоненко всегда был отличным летчиком, мастером пилотажа. Но товарищи часто замечали: тесно, скучно соколу в клетке повседневной, спокойной жизни.
Наступили памятные дни на Халхин-Голе, а затем на Карельском перешейке. Антоненко преобразился. Весельем, радостью жизни засветились его глаза. Он рвался в бой и, не успевая еще выйти из кабины самолета, мечтой уже о следующей схватке с врагом. В воздухе, в головоломном сплетении сложнейших переворотов, штопоров, петель и пике, в яростных атаках, в дожде пулеметных разрывов и снарядных осколков Антоненко оживал. Во всем великолепии мужества и отваги просыпался в нем боец — неистовый, стремительный и в то же время расчетливый, хитрый, изумительно хладнокровный и опытный.
О таких говорят:
— Он создан для боя.
Такие обычно говорят:
— Получил задание. Вылетел. Сделал что надо. Вернулся. Вот и все...
В боях с немецкими оголтелыми стервятниками — врагом коварным и злобным — это выглядело на деле далеко не так просто.
...Скоростной фашистский бомбардировщик скрытно приблизился к одной из баз Балтийского флота. Зенитчики открыли огонь. Стрельба велась точно, и враг, охваченный облачками разрывов, начал удаляться вдоль наших беретов. Он уже чуть виднелся на горизонте, когда Алексей Антоненко бросился наперерез. Храбрый истребитель разработал свой план действий. Он не помчался вдогонку, а поджидал фашиста вблизи от его земли. И вот, наконец, показался уверенный в своей безопасности «Юнкерс-88». Молнией ударил на него сверху Антоненко. Немецкий самолет рванулся вперед, яростно отстреливаясь, беспрерывно маневрируя. Заметив, что обычный пулеметный огонь малоопасен для бронированной поверхности воздушного разбойника, Антоненко почти вплотную приблизился к врагу и в упор дал несколько длинных очередей. «Юнкере» запылал и камнем упал в море.
Эта первая победа Антоненко в боях с немецкими фашистами открыла начатый им описок сбитых фашистских самолетов. Вскоре Антоненко блеснул мастерством, поразив даже привыкших ничему не удивляться советских летчиков. В группе истребителей он летел над вражеской территорией. По-видимому, закапризничал мотор и Антоненко отстал от стайки друзей. Неожиданно на него обрушились сразу двадцать пять вражеских истребителей. Двадцать пять — против одного! Казалось, здесь над чужой холодной землей прервется жизненный путь капитана Антоненко, окруженного и обреченного. Но Алексей Касьянович, как истый сын своего народа, меньше всего думал о гибели. Серией неимоверно сложных, стремительных фигур, завершенных атакой в лоб, он разорвал стальное кольцо и догнал своих товарищей.
Пять самолетов, «помеченных» рукой Антоненко, врезались уже в землю, два отправились вслед за ними, подбитые общими усилиями небольшого коллектива храбрецов.
Капитан Антоненко долгое время несет трудную вахту над одним из ответственных участков фронта. Пожалуй, такое напряжение боя испытывают немногие летчики. Гитлеровские молодчики по несколько раз в день появляются над советской базой, и каждый раз их неизменно встречают в воздухе боевые друзья Антоненко и Бринько. Количество врагов никогда не смущает славных соколов. Они идут в бой и всегда навязывают его фашистам.
Однажды Антоненко пришлось сразиться сразу с двумя фашистскими истребителями. Враг оказался опытным и смелым. Но все же один из истребителей, не выдержав стремительных атак советского летчика, вскоре вышел из боя. Другой, буквально загнанный, замученный стремительно наступающим балтийцем, видя свою обреченность, в отчаянии решился пойти на таран. В какие-то доли секунды Антоненко разгадал замысел противника, ловко увернулся и снова начал свою опасную игру. Она закончилась привычным маневром и шквалом пулеметных пуль. Фашистский истребитель, объятый пламенем, упал на камни красного Гангута — героической крепости моряков.
Рядом с истребителями упорные бои за родину ведут их товарищи — летчики бомбардировочной авиации.
Много подвигов совершили краснозвездные стальные эскадрильи. Много песен будет сложено советским народом о храбрых летчиках. Не забудет страна в них и отважных бойцов, сражающихся под командой Героя Советского Союза Анатолия Кроха лева.
...Н-ская часть Краснознаменного Балтийского флота с нетерпением ожидала приказа о первом вылете на врага. Среди летчиков были и старые «воздушные волки» — герои многих сражений на Хасане, Халхин-Голе, Карельском перешейке — и молодые пилоты, не испытавшие еще свои силы в настоящем бою.
Как всегда в таких случаях, долгожданный приказ пришел внезапно. Зеленое поле аэродрома сразу ожило, забурлило. Захлопотали у огромных стальных птиц техники, в последний раз проверяя давно подготовленные машины. Оружейники внимательно осматривали бомбы, ввертывали взрыватели.
Сборы закончены. Один за другим поднимаются в воздух тяжело нагруженные самолеты. Через несколько минут в воздухе пристроились бомбардировщики соседних эскадрилий. Машин много. Предстоит серьезная операция.
Самолеты взяли курс на север. Внизу на пути легла свинцовая лента залива, затем замелькали, уже на вражеской территории, белые пятна строений, леса, сплетения дорог. Легкая дымка скрывала идущие на большой высоте скоростные бомбардировщики. Это было им на руку. Чем внезапнее удар, тем он сокрушительней.
Цель все ближе и ближе. Штурманы с лихорадочной быстротой, но с обычной четкостью и спокойствием делают последние расчеты. Воздушная армада обходит аэродром с тыла, маневрирует. Самолеты стремительно снижаются и, сделав разворот, ложатся на боевой курс. Теперь особая ответственность ложится на летчиков. С максимальной точностью нужно выдержать заданную скорость, высоту, направление. В этом залог успешной бомбардировки.
Внизу, как на ладони, открылся аэродром. На огромном поле отчетливо виднелись ангары, различные строения, угадывались выступы бензохранилищ. А вот и самая заманчивая цель — многочисленные ряды фашистских самолетов, выстроившихся на стартовых дорожках.
На вражеском аэродроме царило безмятежное спокойствие.
Вдруг предрассветная тишина мгновенно сменилась бурей. Вниз полетели смертоносные стальные «гостинцы». На аэродроме забушевали огненные смерчи, поднялись высоко столбы превращенной в порошок земли, остатки тяжелых машин, зданий, ставших могилой фашистов.
За первой волной бомбардировщиков прошла вторая, третья... Советские летчики торжествовали полную победу. Спокойно, без помех сфотографировали они то, что фашисты могли считать еще недавно своим аэродромом, базой для налетов на советскую землю. Нападение было настолько внезапным, а удар столь сокрушительным, что зенитные батареи врага открыли беспорядочный огонь, когда последняя группа краснозвездных машин уже удалялась от разгромленного осиного гнезда.
...Не раз бомбардировщикам морской авиации приходилось вместе с летчиками Красной Армии громить крупные танковые и механизированные соединения противника. В одном из таких полетов принял участие летчик Финягин. В его экипаже — старые боевые друзья: штурман Дикий, стрелки Суетин и Тихонов.
Вечерние сумерки опускались дымчатой пеленой на зеленое поле аэродрома. Один за другим подымались в воздух тяжелые самолеты. Финягин занял свое место в ведущем звене, и вскоре его машина в тесном строю взяла курс на запад, навстречу врагу.
Под крылом самолета мелькали города, селения родной земли, темнели леса, расплавленным серебром тянулись реки, вились ленты шоссейных дорог. Родная земля! Во имя твоего счастья мы будем драться до последней капли крови... — Так думал Финягин. Так думали на необъятных просторам советской земли десятки миллионов ее пламенных патриотов и верных бойцов.
Раздумье прервал штурман. Несмотря на ухудшавшуюся видимость, на одной из дорог была замечена бесконечная колонна фашистских танков, броневиков, мотоциклистов. Словно чудовище в стальной чешуе, ползла фашистская гадина по советской земле. И тут же летчики заметили: навстречу врагу шли советские танкисты. Значит, здесь должно произойти решительное сражение.
Мгновенно флагман принял решение — бомбить врага еще до того, как подойдут советские танкисты. Самолеты легли на боевой курс. Фашистские зенитки, которые обычно в большом количестве сопровождают немецкие танковые части, открыли яростный огонь. Эскадрилья продолжала стремительный полет.
Штурман Дикий своевременно подготовил необходимые данные и установил их на прицеле. Мгновение, другое... танки все ближе, все яснее видна на их башнях отвратительная фашистская эмблема.
— Начали, — прошептал Дикий, заметив, как с флагманского самолета ушла вниз первая бомба.
Открыл бомбежку и самолет Финягина. Эскадрилья вытянулась стрункой над шоссе. Нажим на кнопку бомбосбрасывателя, и тяжелая бомба падает между двумя танками. Подхваченные взрывной полной, они, словно игрушечные, приподнялись, затем перевернулись и легли бесформенной грудою металла на пути остальных неприятельских машин. На полном ходу налетели на них идущие сзади. А бомбы все рвались, неотвратимо и грозно, смешивая металл и землю, тела и песок.
Советские танкисты, подошедшие к месту боя, открыли огонь по значительно ослабленным силам врага.
Командир части, обычно исключительно скупой на похвалу, выслушав донесения, рассмотрев фотографии, сделанные экипажами самолетов, довольно улыбнулся и сказал:
— Сработано хорошо... Отдыхайте.
Но отдыхать все же пришлось недолго. Новый приказ поднял эскадрилью для встречи большого соединения фашистских танков, упорно штурмующих наши войска. Атаку начали с головы колонны. Штурман Дикий вскоре с чувством глубокого удовлетворения наблюдал разрыв первой сброшенной им бомбы. Она упала на большой танк, и вряд ли от него что-нибудь осталось, кроме столба пламени, долго стоявшего над землей. Так же метко действовали и остальные советские бомбардировщики. Они работали, как на учении. Спокойно целились, методично сбрасывали бомбы, одновременно фотографируя результаты бомбежки, разворачивались, заходили снова над колонной тяжелых немецких танков и яростно обрушивали на них дождь огромных разящих бомб.
И снова командир части, неизменно скупой на похвалу, сказал:
— Очень хорошо. Можно сказать, отлично.
...Лейтенант орденоносец Борзов вел свое звено к далекой линии фронта, к месту, где враг собрал огромные силы, пытался форсировать широкую реку и выйти в тыл советским войскам. Шли на высоте шестисот метров. Над крыльями бомбардировщиков нависли тяжелые свинцовые тучи, временами обрушивались струи дождя. Еще издали советские летчики заметили огромное скопление танков, бронеавтомобилей, всевозможных машин, пехоту.
Летчики легли на боевой курс. В этот момент сверху появились фашистские истребители и ударили по флангам, чтобы нарушить строй и бить отстающих.
Старший сержант-орденоносец Травкин доложил лейтенанту Борзову:
— «Мессершмитт» садится на наш хвост.
Когда истребитель выходил в атаку, Травкин, не торопясь, как в тире, прицелился и трижды нажал гашетку своего пулемета. Одновременно открыли огонь стрелки и других самолетов. Фашист получил по заслугам и врезался в землю. Через несколько секунд запылал и второй «Мессершмитт». Остальные, бессильные разорвать железный строй советских бомбардировщиков, отошли в сторону.
А самолеты продолжали свой путь. Многочисленные зенитные батареи, охраняющие врага, открыли ураганный огонь. Сплошная огненная завеса стала на пути советских летчиков. Вблизи рвались снаряды. Канонада усиливалась с каждой секундой и, казалось, огненный смерч закружит и испепелит. Но бомбардировщики вышли на цель. Одна за другой пошли вниз, в самую гущу танков тяжелые бомбы.
Машины противника бросались в разные стороны, опрокидывались, горели.
Борзов шел левее флагмана, и это мешало ему бить по центру вражеского скопления — по шоссе.
И тут штурман старший лейтенант орденоносец Черниченко заметил в стороне большую колонну автоцистерн с горючим. Это была достойная цель — питательный, жизненный нерв наступающего врага.
По указанию штурмана Борзов начал плавно разворачивать самолет влево. Через несколько секунд Черниченко сбросил серию бомб. Раздались оглушительные взрывы, забушевало огненное море. Задача выполнена. Бомбардировщики легли на обратный путь. В этот момент на них обрушились эскадрильи фашистских истребителей. Начался неравный воздушный бой.
Пять «Мессершмитов» атаковали Борзова. Один из них вскоре загорелся и упал. Остальные наседали. Бомбардировщик Борзова, израненный вражескими пулями, терял скорость и высоту.
За несколько минут до неминуемого взрыва бензобаков отважные балтийцы Борзов, Черниченко и Травкин выбросились на парашютах. Они приземлились в расположении врага и несколько дней лесными тропинками пробивались к частям Красной Армии.
Радостно их встретили друзья. Долго вспоминали в Н-ской части этот бой, в котором небольшая группа бомбардировщиков сбила восемь первоклассных «Мессершмиттов».
Призыв вождя[править]
Утро 3 июля было необычным. Из уст в уста передавались слова:
— Будет говорить товарищ Сталин.
Напряжение растет с каждой минутой. К шести часам двадцати пяти минутам во всех боевых соединениях, на кораблях, фортах у репродукторов собрались краснофлотцы, командиры, политработники.
«Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей Армии и Флота! К Вам обращаюсь я, друзья мои! Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое 22 июня, — продолжается».
Каждое слово мудрого вождя, председателя Комитета Обороны Социалистической Родины, бойцы слушают с затаенным дыханием, стараясь не пропустить ни одного слова.
«Все силы народа — на разгром врага!
Вперед, за нашу победу!»
Лишь только отзвучали последние слова исторической речи, как повсюду возникли митинги. Балтийцы клялись ответить на слова вождя новыми подвигами, еще большим сплочением вокруг партии Ленина-Сталина.
Младший сержант Григоренко после речи вождя подал рапорт, в котором пишет:
«Прошу дать мне возможность быть в передовых рядах по разгрому гитлеровских бандитов, клянусь, что оправдаю ваше доверие и если умру, то только в жесточайшей схватке с врагом, в борьбе за наше правое дело. Нет у меня сейчас других чувств, кроме яростной злобы к фашизму, желания громить врага».
По всей Балтике прозвучал и пронесся могучий клич:
— В бой идем коммунистами и комсомольцами.
Отличник боевой и политической подготовки краснофлотец Кисленко, подавая заявление о приеме в ряды партии, говорит:
— Я хочу быть таким, как коммунисты нашего подразделения, и биться с врагом, защищать свою социалистическую родину хочу коммунистом!
Младшие сержанты Гусаров, Ефимов и краснофлотец Лукин подали заявления о приеме в ряды Ленинского комсомола.
— Будем бить врага так, как били его комсомольцы во время гражданской войны и в борьбе с белофиннами на Карельском перешейке. Не пожалеем своей жизни для защиты нашей Родины, — так заявляют бойцы.
После выступления вождя народов комсомольцы линкора «Марат» товарищи Ловягин, Абакумов внесли предложение организовать сбор средств на постройку сверхмощных танков имени балтийцев и внесли по 250 рублей каждый. Их примеру последовали комсомольцы Апарин, Сомов, Забродин, Суслов, Агапочкин, Новиков, Старков и многие другие. Они явились организаторами этого движения в своих подразделениях. Комсомолец Твердохлебов внес 150 рублей и заявил:
— Несмотря на то, что у нашей страны есть много ресурсов, все же каждый советский человек желает еще больше их увеличить. Своим небольшим вкладом мы хотим, чтобы танки и самолеты, выпущенные на эти деньги, беспощадно громили гитлеровских бандитов.
В течение нескольких дней на «Марате» было собрано 35 тысяч рублей.
Могучим патриотическим порывом ответила страна на призыв своего вождя. Еще сильнее задымили трубы фабрик, заводов, ускорили свой бег колеса паровозов. С каждым часом, с каждым днем растет, усиливается отпор врагу, все яростнее и сильнее становятся удары Красной Армии и Военно-Морского Флота. Языком подвигов высокого мужества и героизма разговаривают красные воины с презренными фашистами.
В эти дни трудных боевых испытаний, больше чем когда-либо, ощущают балтийцы заботу страны, огромную любовь ее к своему детищу — Военно-Морскому Флоту. Еще крепче, еще неразрывнее стали узы любви и дружбы, связывающие бойцов с великим в своем патриотическом подъеме советским народом. Со всех концов страны приходят на Балтику письма — волнующие человеческие документы, исполненные глубокой любви к Родине, уверенности в победе, горячего стремления разгромить врага. Вот одно из писем — скромное послание отца своему сыну — краснофлотцу Константину Смирнову.
Престарелый патриот сообщает молодому бойцу:
«Я вступил в истребительный батальон по борьбе с фашистскими парашютными десантами. Не беспокойся, что староват годами. Я молод духом, еще крепки руки и зорок глаз. Ни одна фашистская гадина не уйдет от меня живой. Надеюсь, что и ты будешь беспощадно громить фашистских бандитов. Не давай им спуску!»
Стальной стеной поднимается народное ополчение. «Мы с вами — дорогие бойцы Красной Армии и Военно-Морского Флота!» — заявляют советские патриоты. Стахановцы, мастера высококвалифицированного труда, инженеры, техники, служащие — армия людей, ковавших у станков мощь вооруженных сил страны, стали плечом к плечу в ряды боевых батальонов, чтобы встретить врага сокрушающим ударом.
Остальные несут трудовую вахту на фабриках, заводах, шахтах, в совхозах, колхозах — по всей нашей необъятной стране. Где еще может быть такое тесное единение фронта и тыла, армии и народа! Несокрушима такая сила — сплоченный 200-миллионный коллектив бойцов и патриотов.
19 июля Указом Президиума Верховного Совета СССР Иосиф Виссарионович Сталин, Председатель Совета Народных Комиссаров, был назначен Народным Комиссаром Обороны — руководителем вооруженных сил могучей социалистической страны, ведущей решительный бой с позором человечества — гитлеровской Германией.
Вновь по всей Балтике прокатилась волна митингов. Взволнованно и радостно одобряли краснофлотцы, командиры и политработники Указ о назначении товарища Сталина.
Личный состав линкора «Октябрьская Революция» заявил в своей резолюции, выражая мысли и думы всех патриотов Советской страны:
— Красная Армия и Военно-Морской Флот, совместно со всем советским народом, в этой священной отечественной войне обрушат под руководством великого Сталина всю свою сокрушительную мощь на головы зарвавшихся извергов и тиранов человечества. Гитлеровский фашизм будет сметен с лица земли!
Вскоре Балтика узнала о решении правительства возродить оправдавший себя в труднейшие годы гражданской войны институт комиссаров. Высока и ответственна их роль. Крепче, монолитнее станут наши ряды, сцементированные волей партии, лучшими сынами партии.
Под испытанным руководством своих командиров и комиссаров Красная Армия и Военно-Морской Флот уничтожат навсегда гнусную язву фашизма.
Впереди еще много тяжелых и грозных боев. Спокойно и уверенно готовится к ним наша Родина, стойко встречает удары озверевших фашистских орд. И они будут разбиты, ибо дело наше правое.
