Мы не знаем еще их имен (Троцкий)

Мы не знаем еще их имен…
автор Лев Давидович Троцкий (1879–1940)

Опубл.: 3 октября 1909. Источник: Троцкий, Л. Д. Сочинения. — М.; Л., 1926. — Т. 4. Перед историческим рубежом. Политическая хроника. — С. 271—272.

Мы не знаем еще их имен, не знаем их лиц, не знаем, как они жили. Но мы знаем, как они умерли. Честно — славной смертью — все восемь… В предутреннем сумраке 8 сентября их повесили — одного за другим — в ограде екатеринославской тюрьмы^[1].

В год революции они стояли в первых рядах. Они руководили екатеринославским отрядом великой стачки, которая загнала правящую шайку в тупик и выгнала холодный пот предсмертного ужаса на самодержавнейшем лбу.

Но — горе побежденным!

…Там, рядом с ними, были другие — те, что в период восстания боролись, как герои, а, попав в тюрьму и под суд, утратили мужество, пали ниц, служили молебны и посылали царю телеграммы, пресмыкались во прахе под пятою победителя. И им оставили их жизнь, наложив на нее клеймо отступничества.

Но эти восемь обреченных смерти не дрогнули. В тюрьме они остались теми же, что были на воле; в 1909 г. — такими же, как в 1905 г.: революционерами, борцами — до конца! И палач задушил их в присутствии прокурора, врача и попа — в предутреннем сумраке 8 сентября — за то, что не согласились оплевать свое прошлое, за то, что сказали: лучше потерять голову, чем покрыть ее позором.

Их повесили. И в тот день, когда эта весть облетела Россию, рабочие с тысячекратной болью почувствовали нынешнюю разрозненность и слабость свою. Социал-демократия не в силах была ни предотвратить страшную вивисекцию на своем теле, ни поднять на ноги сотни тысяч протестантов. Молчала партия, точно охваченная страшным параличом… И через тюремные стены не долетел к ним голос масс в тот час, как они испускали свой дух.

С ужасающим запозданием откликнется наша нелегальная пресса на подлое, трусливо-рассчитанное убийство восьми. А владеющая полем либеральная печать притаилась и молчит — из трусости или по расчету. Она, которая цепляется за лоскуты манифеста 17 октября, не нашла мужественного слова над могилой тех, которым этот манифест обязан своим бытием. В атмосфере подлости, молчания и оцепенения — лицом к лицу с пьяным от победы врагом — герои без имени встретили смерть.

Их нет, и нам не вернуть их к жизни. Их нет, их нет — погибли! — и матери и жены не разыщут даже их могил…

Но не забудем. Еще неведомые, но уже дорогие нам имена мы соберем и впишем в книгу вечного живота. Не забудем. И не успокоимся, доколе не воздадим. За работой и в часы отдыха будем говорить друг другу: «Помни, брат: еще восемь павших!» О, как безмерно длинен список неотомщенных…

Но настанет день, и придет час. И красная заря поднимется над нашей землею. В громах и молниях родится день расплаты!..

«Правда» № 5,
3 октября (20 сентября) 1909 г.

↑ Более подробные сведения о казни 8-ми екатеринославских революционеров мы находим в заметке: «Чем ночь темней…», помещенной в «Голосе Социал-демократа» за август-сентябрь 1909 г. Ниже мы приводим отрывок из этой заметки: «8 сентября в Екатеринославе казнены восемь участников декабрьской всеобщей забастовки, обвинявшихся вместе со многими другими в „захвате Екатерининской дороги“. Их имена: П. Бабич, А. Ващаев, В. Григорощенко, А. Зубарев, И. Митусов, Г. Ткаченко-Петренко, В. Шмуйлович, А. Щербаков. При министерстве Дурново они были арестованы для предания военному суду; при министерстве Горемыкина их освободили за отсутствием данных для обвинения по 101 ст. Министерство Столыпина исправило этот „промах“ и добилось после трех лет от военного суда приговора, которым 32 человека присуждались к смерти, а многие десятки к каторге. Это было в ноябре прошлого года. Екатеринославские депутаты-октябристы взялись „ходатайствовать“ о смягчении участи осужденных. Результатом этого шага было предложение осужденным купить жизнь ценою выражения раскаяния и устройства патриотической манифестации. 6 декабря 1908 г. несколько десятков из числа осужденных послали требовавшуюся от них телеграмму. Они отрекались от своих „заблуждений“ и приветствовали Николая Романова. В этот день последний мог чувствовать себя действительным „именинником“: побежденные революционеры „скопом“ пресмыкались перед ним. В том числе — 24 из приговоренных к смерти… Восемь отказались, устояли перед этой волной коллективного малодушия. Восемь героев не склонили своих голов и остались верны долгу до конца. Еще девять месяцев длилась для них пытка ожидания. Все не могли удосужиться повесить этих восемь человек. И только, когда телеграф разнес по всему миру известие о том, что Столыпин приказал „ввиду успокоения“ вешать отныне лишь „в крайних случаях“ — тогда лишь наступил момент для казни».

Это произведение находится в общественном достоянии в России.
Произведение было опубликовано (или обнародовано) до 7 ноября 1917 года (по новому стилю) на территории Российской империи (Российской республики), за исключением территорий Великого княжества Финляндского и Царства Польского, и не было опубликовано на территории Советской России или других государств в течение 30 дней после даты первого опубликования.

Несмотря на историческую преемственность, юридически Российская Федерация (РСФСР, Советская Россия) не является полным правопреемником Российской империи. См. письмо МВД России от 6.04.2006 № 3/5862, письмо Аппарата Совета Федерации от 10.01.2007.

Это произведение находится также в общественном достоянии в США, поскольку оно было опубликовано до 1 января 1929 года.

[1] Более подробные сведения о казни 8-ми екатеринославских революционеров мы находим в заметке: «Чем ночь темней…», помещенной в «Голосе Социал-демократа» за август-сентябрь 1909 г. Ниже мы приводим отрывок из этой заметки: «8 сентября в Екатеринославе казнены восемь участников декабрьской всеобщей забастовки, обвинявшихся вместе со многими другими в „захвате Екатерининской дороги“. Их имена: П. Бабич, А. Ващаев, В. Григорощенко, А. Зубарев, И. Митусов, Г. Ткаченко-Петренко, В. Шмуйлович, А. Щербаков. При министерстве Дурново они были арестованы для предания военному суду; при министерстве Горемыкина их освободили за отсутствием данных для обвинения по 101 ст. Министерство Столыпина исправило этот „промах“ и добилось после трех лет от военного суда приговора, которым 32 человека присуждались к смерти, а многие десятки к каторге. Это было в ноябре прошлого года. Екатеринославские депутаты-октябристы взялись „ходатайствовать“ о смягчении участи осужденных. Результатом этого шага было предложение осужденным купить жизнь ценою выражения раскаяния и устройства патриотической манифестации. 6 декабря 1908 г. несколько десятков из числа осужденных послали требовавшуюся от них телеграмму. Они отрекались от своих „заблуждений“ и приветствовали Николая Романова. В этот день последний мог чувствовать себя действительным „именинником“: побежденные революционеры „скопом“ пресмыкались перед ним. В том числе — 24 из приговоренных к смерти… Восемь отказались, устояли перед этой волной коллективного малодушия. Восемь героев не склонили своих голов и остались верны долгу до конца. Еще девять месяцев длилась для них пытка ожидания. Все не могли удосужиться повесить этих восемь человек. И только, когда телеграф разнес по всему миру известие о том, что Столыпин приказал „ввиду успокоения“ вешать отныне лишь „в крайних случаях“ — тогда лишь наступил момент для казни».

[1]