Действие второе
[править]Явление I
[править]Милон. Как я рад, мой любезный друг, что нечаянно увиделся с тобою! Скажи, каким случаем…
Правдин. Как друг, открою тебе причину моего здесь пребывания. Я определен членом в здешнем наместничестве. Имею повеление объехать здешний округ; а притом, из собственного подвига [1] сердца моего, не оставляю замечать тех злонравных невежд, которые, имея над людьми своими полную власть, употребляют ее во зло бесчеловечно. Ты знаешь образ мыслей нашего наместника [2]. С какою ревностию помогает он страждующему человечеству! С каким усердием исполняет он тем самым человеколюбивые виды вышней власти! Мы в нашем краю сами испытали, что где наместник таков, каковым изображен наместник в Учреждении [3], там благосостояние обитателей верно и надежно. Я живу здесь уже три дни. Нашел помещика дурака бессчетного, а жену презлую фурию, которой адский нрав делает несчастье целого их дома. Ты что задумался, мой друг, скажи мне, долго ль здесь останесся?
Милон. Через несколько часов иду отсюда.
Правдин. Что так скоро? Отдохни.
Милон. Не могу. Мне велено и солдат вести без замедления… да, сверх того, я сам горю нетерпением быть в Москве.
Правдин. Что причиною?
Милон. Открою тебе тайну сердца моего, любезный друг! Я влюблен и имею счастие быть любим. Больше полугода, как я в разлуке с тою, которая мне дороже всего на свете, и, что еще горестнее, ничего не слыхал я о ней во все это время. Часто, приписывая молчание ее холодности, терзался я горестию; но вдруг получил известие, которое меня поразило. Пишут ко мне, что, по смерти ее матери, какая-то дальняя родня увезла ее в свои деревни. Я не знаю: ни кто, ни куда. Может быть, она теперь в руках каких-нибудь корыстолюбцев, которые, пользуясь сиротством ее, содержат ее в тиранстве. От одной этой мысли я вне себя.
Правдин. Подобное бесчеловечие вижу и в здешнем доме. Ласкаюсь, однако, положить скоро границы злобе жены и глупости мужа. Я уведомил уже о всех здешних варварствах нашего начальника и не сумневаюсь, что унять их возьмутся меры.
Милон. Счастлив ты, мой друг, будучи в состоянии облегчать судьбу несчастных. Не знаю, что мне делать в горестном моем положении.
Правдин. Позволь мне спросить об ее имени.
Милон (в восторге). А! вот она сама.
Явление II
[править]Софья (в восхищении). Милон! тебя ли я вижу?
Правдин. Какое счастие!
Милон. Вот та, которая владеет моим сердцем. Любезная Софья! Скажи мне, каким случаем здесь нахожу тебя?
Софья. Сколько горестей терпела я со дня нашей разлуки! Бессовестные мои свойственники…
Правдин. Мой друг! не спрашивай о том, что столько ей прискорбно… Ты узнаешь от меня, какие грубости…
Милон. Недостойные люди!
Софья. Сегодня, однако же, в первый раз здешняя хозяйка переменила со мною свой поступок. Услыша, что дядюшка мой делает меня наследницею, вдруг из грубой и бранчивой сделалась ласковою до самой низкости, и я по всем ее обинякам вижу, что прочит меня в невесты своему сыну.
Милон (с нетерпением). И ты не изъявила ей тот же час совершенного презрения?…
Софья. Нет…
Милон. И не сказала ей, что ты имеешь сердечные обязательства, что…
Софья. Нет…
Милон. А! теперь я вижу мою погибель. Соперник мой счастлив! Я не отрицаю в нем всех достоинств. Он, может быть, разумен, просвещен, любезен; но чтоб мог со мною сравниться в моей к тебе любви, чтоб…
Софья (усмехаясь). Боже мой! Если б ты его увидел, ревность твоя довела б тебя до крайности!
Милон (с негодованием). Я воображаю все его достоинствы.
Софья. Всех и вообразить не можешь. Он хотя и шестнадцати лет, а достиг уже до последней степени своего совершенства и дале не пойдет.
Правдин. Как дале не пойдет, сударыня? Он доучивает часослов; а там, думать надобно, примутся и на псалтырь [4].
Милон. Как! Таков-то мой соперник! А, любезная Софья, на что ты и шуткою меня терзаешь? Ты знаешь, как легко страстный человек огорчается и малейшим подозрением.
Софья. Подумай же, как несчастно мое состояние! Я не могла и на это глупое предложение отвечать решительно. Чтоб избавиться от их грубости, чтоб иметь некоторую свободу, принуждена была я скрыть мое чувство.
Милон. Что ж ты ей отвечала?
Софья. Я сказала, что судьба моя зависит от воли дядюшкиной, что он сам сюда приехать обещал в письме своем, которого (к Правдину) не позволил вам дочитать господин Скотинин.
Милон. Скотинин!
Скотинин. Я!
Явление III
[править]Правдин. Как вы подкрались, господин Скотинин! Этого бы я от вас и не чаял.
Скотинин. Я проходил мимо вас. Услышал, что меня кличут, я и откликнулся. У меня такой обычай: кто вскрикнет — Скотинин! А я ему: я! Что вы, братцы, и заправду? Я сам служивал в гвардии и отставлен капралом. Бывало, на съезжей в перекличке как закричат: Тарас Скотинин! А я во все горло: я!
Правдин. Мы вас теперь не кликали, и вы можете идти, куда шли.
Скотинин. Я никуда не шел, а брожу, задумавшись. У меня такой обычай, как что заберу в голову, то из нее гвоздем не выколотить. У меня, слышь ты, что вошло в ум, тут и засело. О том вся и дума, то только и вижу во сне, как наяву, а наяву, как во сне.
Правдин. Что ж бы вас так теперь занимало?
Скотинин. Ох, братец, друг ты мой сердешный! Со мною чудеса творятся. Сестрица моя вывезла меня скоро-наскоро из моей деревни в свою, а коли так же проворно вывезет меня из своей деревни в мою, то могу пред целым светом по чистой совести сказать: ездил я ни по что, привез ничего.
Правдин. Какая жалость, господин Скотинин! Сестрица ваша играет вами, как мячиком.
Скотинин (озлобясь). Как мячиком? Оборони бог! Да я и сам зашвырну ее так, что целой деревней в неделю не отыщут.
Софья. Ах, как вы рассердились!
Милон. Что с вами сделалось?
Скотинин. Сам ты, умный человек, порассуди. Привезла меня сестра сюда жениться. Теперь сама же подъехала с отводом: «Что-де тебе, братец, в жене; была бы-де у тебя, братец, хорошая свинья». Нет, сестра! Я и своих поросят завести хочу. Меня не проведешь.
Правдин. Мне самому кажется, господин Скотинин, что сестрица ваша помышляет о свадьбе, только не о вашей.
Скотинин. Эка притча! Я другому не помеха. Всякий женись на своей невесте. Я чужу не трону, и мою чужой не тронь же. (Софье.) Ты не бось, душенька. Тебя у меня никто не перебьет.
Софья. Это что значит? Вот еще новое!
Милон (вскричал). Какая дерзость!
Скотинин (к Софье). Чего ж ты испугалась?
Правдин (к Милону). Как ты можешь осердиться на Скотинина!
Софья (Скотинину). Неужели суждено мне быть вашою женою?
Милон. Я насилу могу удержаться!
Скотинин. Суженого конем не объедешь, душенька! Тебе на свое счастье грех пенять. Ты будешь жить со мною припеваючи. Десять тысяч твоего доходу! Эко счастье привалило; да я столько родясь и не видывал; да я на них всех свиней со бела света выкуплю; да я, слышь ты, то сделаю, что все затрубят: в здешнем-де околотке и житье одним свиньям.
Правдин. Когда же у нас могут быть счастливы одни только скоты, то жене вашей от них и от нас будет худой покой.
Скотинин. Худой покой! ба! ба! ба! да разве светлиц у меня мало? Для нее одной отдам угольную с лежанкой. Друг ты мой сердешный! коли у меня теперь, ничего не видя, для каждой свинки клевок [5] особливый, то жене найду светелку.
Милон. Какое скотское сравнение!
Правдин (Скотинину). Ничему не бывать, господин Скотинин! Я скажу вам, что сестрица ваша прочит ее за сынка своего.
Скотинин. Как! Племяннику перебивать у дяди! Да я его на первой встрече, как черта, изломаю. Ну, будь я свиной сын, если я не буду ее мужем или Митрофан уродом.
Явление IV
[править]Еремеевна. Да поучись хоть немножечко.
Митрофан. Ну, еще слово молви, стара хрычовка! Уж я те отделаю; я опять нажалуюсь матушке, так она тебе изволит дать таску по-вчерашнему.
Скотинин. Подойди сюда, дружочек.
Еремеевна. Изволь подойти к дядюшке.
Митрофан. Здорово, дядюшка! Что ты так ощетиниться изволил?
Скотинин. Митрофан! Гляди на меня прямее.
Еремеевна. Погляди, батюшка.
Митрофан (Еремеевне). Да дядюшка что за невидальщина? Что на нем увидишь?
Скотинин. Еще раз: гляди на меня прямее.
Еремеевна. Да не гневи дядюшку. Вон, изволь посмотреть, батюшка, как он глазки-то вытаращил, и ты свои изволь так же вытаращить.
Милон. Вот изрядное объяснение!
Правдин. Чем-то оно кончится?
Скотинин. Митрофан! Ты теперь от смерти на волоску. Скажи всю правду; если б я греха не побоялся, я бы те, не говоря еще ни слова, за ноги да об угол. Да не хочу губить души, не найдя виноватого.
Еремеевна (задрожала). Ах, уходит он его! Куда моей голове деваться?
Митрофан. Что ты, дядюшка, белены объелся? Да я знать не знаю, за что ты на меня вскинуться изволил.
Скотинин. Смотри ж, не отпирайся, чтоб я в сердцах с одного разу не вышиб из тебя духу. Тут уж руки не подставишь. Мой грех. Виноват богу и государю. Смотри, не клепли ж и на себя, чтоб напрасных побой не принять.
Еремеевна. Избави бог напраслины!
Скотинин. Хочешь ли ты жениться?
Митрофан (разнежась). Уж давно, дядюшка, берет охота…
Скотинин (бросаясь на Митрофана). Ох ты чушка проклятая!..
Правдин (не допуская Скотинина). Господин Скотинин! Рукам воли не давай.
Митрофан. Мамушка, заслони меня!
Еpeмеевна (заслоня Митрофана, остервенясь и подняв кулаки). Издохну на месте, а дитя не выдам. Сунься, сударь, только изволь сунуться. Я те бельмы-то выцарапаю.
Скотинин (задрожав и грозя, отходит). Я вас доеду!
Еремеевна (задрожав, вслед). У меня и свои зацепы востры!
Митрофан (вслед Скотинину). Убирайся, дядюшка, проваливай.
Явление V
[править]Г-жа Простакова (мужу, идучи). Тут перевирать нечего. Весь век, сударь, ходишь, разнеся уши.
Простаков. Да он сам с Правдиным из глаз у меня сгиб да пропал. Я чем виноват?
Г-жа Простакова (к Милону). А, мой батюшка! Господин офицер! Я вас теперь искала по всей деревне; мужа с ног сбила, чтоб принести вам, батюшка, нижайшее благодарение за добрую команду.
Милон. За что, сударыня?
Г-жа Простакова. Как за что, мой батюшка! Солдаты такие добрые. До сих пор волоска никто не тронул. Не прогневайся, мой батюшка, что урод мой вас прозевал. Отроду никого угостить не смыслит. Уж так рохлею родился, мой батюшка
Милон. Я нимало не пеняю, сударыня.
Г-жа Простакова. На него, мой батюшка, находит такой, по-здешнему сказать, столбняк. Иногда, выпуча глаза, стоит битый час как вкопанный. Уж чего-то я с ним не делала; чего только он у меня не вытерпел! Ничем не проймешь. Ежели столбняк и попройдет, то занесет, мой батюшка, такую дичь, что у бога просишь опять столбняка.
Правдин. По крайней мере, сударыня, вы не можете жаловаться на злой его нрав. Он смирен…
Г-жа Простакова. Как теленок, мой батюшка; оттого-то у нас в доме все и избаловано. Вить у него нет того смыслу, чтоб в доме была строгость, чтоб наказать путем виноватого. Все сама управляюсь, батюшка. С утра до вечера, как за язык повешена, рук не покладываю: то бранюсь, то дерусь; тем и дом держится, мой батюшка.
Правдин (в сторону). Скоро будет он держаться иным образом.
Митрофан. И сегодни матушка все утро изволила провозиться с холопями.
Г-жа Простакова (к Софье). Убирала покои для твоего любезного дядюшки. Умираю, хочу видеть этого почтенного старичка. Я об нем много наслышалась. И злодеи его говорят только, что он немножечко угрюм, а такой-де преразумный, да коли-де кого уж и полюбит, так прямо полюбит.
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной человек. (К Софье.) Я и сам имею честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то, что вселило в душу мою истинное к нему почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его не говорил да, когда душа его чувствовала нет.
Софья. Зато и счастье свое должен он был доставать трудами.
Г-жа Простакова. Милость божия к нам, что удалось. Ничего так не желаю, как отеческой его милости к Митрофанушке. Софьюшка, душа моя! не изволишь ли посмотреть дядюшкиной комнаты?
Г-жа Простакова (к Простакову). Опять зазевался, мой батюшка; да изволь, сударь, проводить ее. Ноги-то не отнялись.
Простаков (отходя). Не отнялись, да подкосились.
Г-жа Простакова (к гостям). Одна моя забота, одна моя отрада — Митрофанушка. Мой век проходит. Его готовлю в люди.
Г-жа Простакова (не видя их, продолжает). Авось-либо господь милостив, и счастье на роду ему написано.
Правдин. Оглянитесь, сударыня, что за вами делается?
Г-жа Простакова. А! Это, батюшка, Митрофанушкины учители, Сидорыч Кутейкин…
Еремеевна. И Пафнутьич Цыфиркин.
Митрофан (в сторону). Пострел их побери и с Еремеевной.
Кутейкин. Дому владыке мир и многая лета с чады и домочадцы.
Цыфиркин. Желаем вашему благородию здравствовать сто лет, да двадцать, да еще пятнадцать. Несчетны годы.
Милон. Ба! Это наш брат служивый! Откуда взялся, друг мой?
Цыфиркин. Был гарнизонный, ваше благородие! А ныне пошел в чистую [6].
Милон. Чем же ты питаешься?
Цыфиркин. Да кое-как, ваше благородие! Малу толику арихметике маракую, так питаюсь в городе около приказных служителей [7] у счетных дел. Не всякому открыл господь науку: так кто сам не смыслит, меня нанимает то счетец поверить, то итоги подвести. Тем и питаюсь; праздно жить не люблю. На досуге ребят обучаю. Вот и у их благородия с парнем третий год над ломаными [8] бьемся, да что-то плохо клеятся; ну, и то правда, человек на человека не приходит.
Г-жа Простакова. Что? Что ты это, Пафнутьич, врешь? Я не вслушалась.
Цыфиркин. Так. Я его благородию докладывал, что в иного пня в десять лет не вдолбишь того, что другой ловит на полете.
Правдин (к Кутейкину). А ты, господин Кутейкин, не из ученых ли?
Кутейкин. Из ученых, ваше высокородие! Семинарии здешния епархии. Ходил до риторики [9], да богу изволившу, назад воротился. Подавал в консисторию [10] челобитье [11], в котором прописал: «Такой-то-де семинарист, из церковничьих детей, убояся бездны премудрости, просит от нея об увольнении». На что и милостивая резолюция вскоре воспоследовала, с отметкою: «Такого-то-де семинариста от всякого учения уволить: писано бо есть, не мечите бисера пред свиниями, да не попрут его ногами».
Г-жа Простакова. Да где наш Адам Адамыч?
Еремеевна. Я и к нему было толкнулась, да насилу унесла ноги. Дым столбом, моя матушка! Задушил, проклятый, табачищем. Такой греховодник.
Кутейкин. Пустое, Еремеевна! Несть греха в курении табака.
Правдин (в сторону). Кутейкин еще и умничает!
Кутейкин. Во многих книгах разрешается: во псалтире именно напечатано: «И злак на службу человеком».
Правдин. Ну, а еще где?
Кутейкин. И в другой псалтире напечатано то же. У нашего протопопа маленька в осьмушку, и в той то же.
Правдин (к г-же Простаковой). Я не хочу мешать упражнениям сына вашего; слуга покорный.
Милон. Ни я, сударыня.
Г-жа Простакова. Куда ж вы, государи мои?..
Правдин. Я поведу его в мою комнату. Друзья, давно не видавшись, о многом говорить имеют.
Г-жа Простакова. А кушать где изволите, с нами или в своей комнате? У нас за столом только что своя семья, с Софьюшкой…
Милон. С вами, с вами, сударыня.
Правдин. Мы оба эту честь иметь будем.
Явление VI
[править]Г-жа Простакова. Ну, так теперь хотя по-русски прочти зады, Митрофанушка.
Митрофан. Да, зады, как не так.
Г-жа Простакова. Век живи, век учись, друг мой сердешный! Такое дело.
Митрофан. Как не такое! Пойдет на ум ученье. Ты б еще навезла сюда дядюшек!
Г-жа Простакова. Что? Что такое?
Митрофан. Да! того и смотри, что от дядюшки тоска; а там с его кулаков да за часослов. Нет, так я, спасибо, уж один конец с собою!
Г-жа Простакова (испугавшись). Что, что ты хочешь делать? Опомнись, душенька!
Митрофан. Вить здесь и река близко. Нырну, так поминай как звали.
Г-жа Простакова (вне себя). Уморил! Уморил! Бог с тобой!
Еремеевна. Все дядюшка напугал. Чуть было в волоски ему не вцепился. А ни за что… ни про что…
Г-жа Простакова (в злобе). Ну…
Еремеевна. Пристал к нему: хочешь ли жениться?..
Г-жа Простакова. Ну…
Еремеевна. Дитя не потаил, уж давно-де, дядюшка, охота берет. Как он остервенится, моя матушка, как вскинется!..
Г-жа Простакова (дрожа). Ну… а ты, бестия, остолбенела, а ты не впилась братцу в харю, а ты не раздернула ему рыла по уши…
Еремеевна. Приняла было! Ох, приняла, да…
Г-жа Простакова. Да… да что… не твое дитя, бестия! По тебе робенка хоть убей до смерти.
Еремеевна. Ах, создатель, спаси и помилуй! Да кабы братец в ту ж минуту отойти не изволил, то б я с ним поломалась. Вот что б бог не поставил. Притупились бы эти (указывая на ногти), я б и клыков беречь не стала.
Г-жа Простакова. Все вы, бестии, усердны на одних словах, а не на деле…
Еремеевна (заплакав). Я не усердна вам, матушка! Уж как больше служить, не знаешь… рада бы не токмо что… живота [12] не жалеешь… а все не угодно.
Кутейкин. Нам восвояси повелите?
Цыфиркин. Нам куда поход, ваше благородие?
Г-жа Простакова. Ты ж еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко [13], так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)
Кутейкин. Житье твое, Еремеевна, яко тьма кромешная. Пойдем-ка за трапезу, да с горя выпей сперва чарку…
Цыфиркин. А там другую, вот те и умноженье.
Еремеевна (в слезах). Нелегкая меня не приберет! Сорок лет служу, а милость все та же…
Кутейкин. А велика ль благостыня?
Еремеевна. По пяти рублей на год, да по пяти пощечин на день.
Цыфиркин. Смекнем же за столом, что тебе доходу в круглый год.
Примечания
[править]- ↑ Побуждения.
- ↑ Россия в 1775 году была разделена на пятьдесят губерний. В отдельных случаях две-три губернии объединялись в руках представителя верховной власти — наместника, при котором создавалось правление. Правдин был членом правления наместничества.
- ↑ Закон о губерниях назывался «Учреждение для управления губерний Российской империи». Он был издан в 1775 году.
- ↑ Часослов и псалтырь — церковные книги, по которым обучали грамоте, заставляя затверживать текст наизусть.
- ↑ Клев — хлев, помещение для скотины.
- ↑ В отставку от службы.
- ↑ Чиновников.
- ↑ Над дробями.
- ↑ Классы в семинариях назывались по имени основных предметов, изучавшихся на данной ступени курса: риторика, философия, богословие.
- ↑ Консистория — церковная канцелярия, аппарат управления епархией.
- ↑ Прошение, заявление.
- ↑ Жизни (славянcк.).
- ↑ Нещечко — нечто, тайна.