«В настоящее время, — говорит Постников, — всякое сколько-нибудь значительное южно-русское село (и то же, вероятно, можно сказать о большинстве местностей России) представляет столько разнообразия в экономическом положении отдельных групп своего населения, что крайне трудно говорить о благосостоянии отдельных селений, как целых единиц, и рисовать это благосостояние средними цифрами. Такие средние цифры указывают некоторые общие определяющие условия экономического быта крестьянства, но они не дают никакого понятия о всём разнообразии экономических явлений в действительности» (с. 106).
Несколько ниже Постников выражается с ещё большей определённостью:
«Разнообразие экономического благосостояния, — говорит он, — весьма сильно затрудняет вопрос об общей зажиточности населения. Лица, бегло проезжающие чрез большие селения Таврической губернии, обыкновенно выносят заключения о большой зажиточности местных крестьян; но можно ли назвать село зажиточным, если в нём половина крестьян состоит из богатеев, а другая постоянно бедствует? И какими признаками следует определять относительно большую или меньшую зажиточность того и другого селения? Очевидно, что средние цифры, характеризующие обстановку населения всего села или района, недостаточны для заключения о крестьянском достатке. О последнем можно судить лишь по совокупности многих данных, расчленяя население на группы» (с. 154).
Может показаться, что в этом констатировании дифференциации в среде крестьянства нет ничего нового: о ней упоминается почти в каждом сочинении, посвящённом крестьянскому хозяйству вообще. Но дело в том, что обыкновенно, упоминая об этом факте, не придают ему значения, считают его несущественным или даже случайным, находят возможным говорить о типе крестьянского хозяйства, характеризуя этот тип средними цифрами, обсуждают значение разных практических мероприятий по отношению ко всему крестьянству. В книге Постникова виден протест против таких взглядов. Он указывает (и не раз) на «огромное разнообразие экономического положения отдельных дворов внутри общины» (с. 323) и вооружается против «стремления рассматривать крестьянский мир как нечто цельное и однородное, каким он и до сих пор ещё представляется нашей городской интеллигенции» (с. 351). «Земско-статистические исследования последнего десятилетия, — говорит он, — выяснили, что наша сельская община вовсе не представляет такой однородной единицы, какою она казалась нашим публицистам в 70-х годах, и что в последние десятилетия в ней происходила дифференциация населения на группы с весьма различной степенью экономического достатка» (с. 323).
Своё мнение Постников подтверждает массой данных, разбросанных по всей книге, и мы должны теперь заняться систематической сводкой всех этих данных, чтобы проверить правильность этого мнения, чтобы решить вопрос, кто прав — «городская ли интеллигенция», рассматривающая крестьянство как нечто однородное, или Постников, утверждающий, что разнородность огромная? и затем насколько глубока эта разнородность? препятствует ли она общей характеристике крестьянского хозяйства со стороны политико-экономической, на основании одних только средних данных? способна ли она изменить действие и влияние практических мероприятий по отношению к различным разрядам крестьянства?
Прежде чем приводить цифры, дающие материал для разрешения этих вопросов, следует заметить, что все данные этого рода взяты Постниковым из земско-статистических сборников по Таврической губ. Первоначально земская статистика ограничивалась при переписях данными пообщинными, не собирая данных о каждом крестьянском дворе. Скоро, однако, заметили различия в имущественном положении этих дворов и предприняли подворные переписи — это было первым шагом на пути к более глубокому изучению экономического положения крестьян. Следующим шагом было введение комбинационных таблиц: исходя из убеждения, что имущественные различия крестьян внутри общины глубже различий разных юридических разрядов крестьян, статистики стали группировать все показатели экономического положения крестьян до известным имущественным различиям, напр., разбивая крестьян на группы по числу десятин посева, по числу рабочего скота, по количеству надельной пашни на двор и т. д.
Таврическая земская статистика группирует крестьян по числу десятин посева. Постников полагает, что такая группировка «представляется удачной» (с. XII), так как «в условиях хозяйства Таврических уездов размер посева является наиболее существенным признаком крестьянского благосостояния» (с. XII). «В южном степном крае, — говорит Постников, — развитие всякого рода неземледельческих промыслов у крестьян пока относительно ничтожно, и главным занятием огромного большинства сельского населения является в настоящее время земледелие, основанное на посеве хлебов». «По показанию земской статистики, в северных уездах Таврической губернии исключительно занимаются промыслами 7,6 % коренного сельского населения и кроме того 16,3 % населения имеет при собственном земледелии подсобные промыслы» (с. 108). В самом деле, группировка по размерам посева даже и для других местностей России представляется гораздо более правильной, чем другие принятые земскими статистиками основания группировки, напр., по числу десятин надельной земли или надельной пашни на двор: с одной стороны, количество надельной земли не указывает прямо на состоятельность двора, потому что размер надела определяется числом ревизских или наличных душ мужского пола в семье и находится только в косвенной зависимости от состоятельности хозяина, потому, наконец, что крестьянин, может быть, не пользуется надельной землёй, сдаёт её, и при отсутствии инвентаря и не может ею пользоваться. С другой стороны, если главное занятие населения — земледелие, то определение посевной площади необходимо для учёта производства, для определения количества хлеба, потребляемого крестьянином, покупаемого им и поступающего в продажу, ибо без выяснения этих вопросов весьма важная сторона крестьянского хозяйства останется неосвещённой, будет неясен характер его земледельческого хозяйства, значение его сравнительно с заработками и т. д. Наконец, необходимо положить в основание группировки именно посевную площадь, чтобы иметь возможность сравнивать хозяйство двора с так называемыми нормами крестьянского землевладения и земледелия, с нормой продовольственной (Nahrungsfläche) и рабочей (Arbeitsfläche). Одним словом, группировка по посеву представляется не только удачной, но наилучшей и безусловно необходимой.
По размерам посева таврические статистики разделяют крестьян на 6 групп: 1) не сеющих; 2) засевающих до 5 дес; 3) — от 5 до 10 дес; 4) от 10 до 25 д.; 5) от 25 до 50 д. и 6) — более 50 дес. на двор. По трём уездам соотношение этих групп по числу дворов следующее:
| Проценты дворов |
Уезды | Приходится на 1 двор в среднем десятин посева по всем 3 уездам | ||
| Бердянский | Мелитопольский | Днепровский | ||
| % | % | % | ||
| Не сеющих | 6 | 7,5 | 9 | — |
| Сеющих | 12 | 11,5 | 11 | 3,5 |
| 22 | 21 | 20 | 8 | |
| 38 | 39 | 41,8 | 16,4 | |
| 19 | 16,6 | 15,1 | 34,5 | |
| более 50 | 3 | 4,4 | 3,1 | 75 |
Общие соотношения (эти %% даны о всём населении, включая и немцев) мало изменяются с выключением немцев: так, всего автор считает в Таврических уездах 40 % малосеющих (до 10 д.), 40 % среднесеющих (от 10 до 25 д.) и 20 % многосеющих. Исключение же немцев понижает последнюю цифру до 1/6 (16,7 %, т. е. всего на 3,3 % ниже), повышая соответственно число малосеющих.
Определяя степень разнородности этих групп, начнём с землевладения и землепользования.
Постников даёт такую таблицу (суммы трёх указанных в ней разрядов земли автор не исчислял (с. 145)):
«Эти цифры показывают, — говорит Постников, — как более зажиточная группа крестьян в Таврических уездах не только пользуется большим наделом, что может происходить вследствие большого состава семей, но в то же время она является и наиболее покупающей землю и наиболее её арендующей» (с. 146).
По поводу этого следует только заметить, мне кажется, что возрастание надела от низшей группы к высшей не может быть вполне объяснено увеличением состава семей.
Постников даёт следующую таблицу о составе семей по группам для трёх уездов:
| Приходится на 1 семью в среднем | ||||||
| Бердянский уезд | Мелитопольский уезд | Днепровский уезд | ||||
| душ об. пола | работников | душ | работн. | душ | работн. | |
| У не сеющих | 4,5 | 0,9 | 4,1 | 0,9 | 4,6 | 1 |
| засев. | 4,9 | 1,1 | 4,6 | 1 | 4,9 | 1,1 |
| 5,6 | 1,2 | 5,3 | 1,2 | 5,4 | 1,2 | |
| 7,1 | 1,6 | 6,8 | 1,5 | 6,3 | 1,4 | |
| 8,2 | 1,8 | 8,6 | 1,9 | 8,2 | 1,9 | |
| более 50 | 10,6 | 2,3 | 10,8 | 2,3 | 10,1 | 2,3 |
|
| ||||||
| По уездам | 6,6 | 1,5 | 6,5 | 1,5 | 6,2 | 1,4 |
Из таблицы видно, что количество надельной земли на двор повышается от низшей группы к высшей гораздо быстрее, чем число душ обоего пола и работников. Иллюстрируем это, принимая цифры для низшей группы по Днепровскому уезду за 100:
| надельн. земли | работн. | душ об. пола | |
| У не сеющих | 100 | 100 | 100 |
| засев. д. | 86 | 110 | 106 |
| 136 | 120 | 117 | |
| 195 | 140 | 137 | |
| 259 | 190 | 178 | |
| более 50 | 272 | 230 | 219 |
Ясно, что определителем величины надела является, кроме состава семьи, и состоятельность двора.
Рассматривая данные о количестве купчей земли в различных группах, мы видим, что покупают землю почти исключительно высшие группы, с посевом выше 25 дес, и — главным образом — совершенно крупные посевщики, с посевом в 75 дес. на двор. Следовательно, данные о купчей земле вполне подтверждают мнение Постникова о разнородности групп крестьянства. Такое, например, сведение, которое даёт автор на с. 147, говоря, что «крестьянами Таврических уездов куплено 96146 дес. земли», — совершенно не характеризует явления: почти вся эта земля находится в руках незначительного меньшинства, наиболее обеспеченного уже надельной землёй, крестьян «зажиточных», как говорит Постников, а таких не более 1/5 населения.
То же самое приходится сказать и об аренде. Вышеприведённая таблица содержит общую цифру арендованной земли, надельной и вненадельной. Оказывается, что размер аренды с полной правильностью возрастает по мере большего обеспечения крестьян, что, следовательно, чем обеспеченнее крестьянин своей землёй, тем более арендует он земли, лишая таким образом беднейшие группы необходимой для них земельной площади.
Следует заметить, что это явление — общее для всей России. Проф. Карышев, подводя итоги крестьянским вненадельным арендам по всей России, где только имеются земско-статистические исследования, формулирует прямую зависимость между размером аренды и обеспеченностью арендатора как общий закон[1].
Впрочем, Постников даёт ещё более детальные цифры о распределении аренды (вненадельных и надельных земель вместе), которые я и привожу:
| Уезд Бердянский | Уезд Мелитопольский | Уезд Днепровский | |||||||
% аренд.
дворов |
Пашни на
аренд. двор |
Цена 1 дес.
|
% аренд.
дворов |
Пашни на
аренд. двор |
Цена 1 дес.
|
% аренд.
дворов |
Пашни на
аренд. двор |
Цена 1 дес.
| |
| У сеющих д. | 18,7 | 2,1 | 11 | 14,4 | 3 | 5,50 | 25 | 2,4 | 15,25 |
| 33,6 | 3,2 | 9,20 | 34,8 | 4,1 | 5,52 | 42 | 3,9 | 12 | |
| 57 | 7 | 7,65 | 59,3 | 7,5 | 5,74 | 69 | 8,5 | 4,75 | |
| 60,6 | 16,1 | 6,80 | 80,5 | 16,9 | 6,33 | 88 | 20 | 3,75 | |
| более 50 | 78,5 | 62 | 4,20 | 83,8 | 47,6 | 3,93 | 91 | 48,6 | 3,55 |
|
| |||||||||
| По уездам | 44,8 | 11,1 | 5,80 | 50 | 12,4 | 4,86 | 56,2 | 12,4 | 4,23 |
Мы видим и здесь, что средние цифры совершенно не в состоянии характеризовать явления: говоря, например, что в Днепровском уезде к аренде прибегает 56 % крестьян, мы сообщаем очень неполное представление об этой аренде, потому что в тех группах, которые имеют (как ниже будет показано) недостаточно своей земли, % арендаторов гораздо ниже — только 25 % в 1-ой группе, между тем как высшая группа, вполне обеспеченная своей землей, почти вся прибегает к аренде (91 %). Разница в количестве арендованных десятин на 1 арендующий двор ещё значительнее: высший разряд арендует в 30—15—24 раза более низшего. Очевидно, что это изменяет и самый характер аренды, потому что в высшем разряде это уже коммерческое предприятие, а в низшем — может быть, операция, вызванная горькой нуждой. Последнее предположение подтверждается данными об арендной плате: оказывается, что низшие группы дороже платят за землю, иногда даже вчетверо дороже сравнительно с высшим разрядом (в Днепровском уезде). Напомнить следует по этому поводу, что и возрастание арендной платы по мере понижения размеров аренды не составляет особенности нашего юга: труд Карышева доказывает общую применимость этого закона.
«Арендой земель в Таврических уездах, — говорит Постников по поводу этих данных, — по преимуществу занимаются крестьяне зажиточные, имеющие достаточное количество надельной и собственной пашни; в особенности это следует сказать об аренде вненадельных земель, т. е. земель владельческих и казны, находящихся на более дальних расстояниях от селений. В сущности это и весьма естественно: для аренды более дальних земель нужно иметь достаточное количество рабочего скота, а крестьяне менее зажиточные не имеют его здесь в нужном размере и для обработки своих надельных земель» (с. 148).
Не следует думать, что подобное распределение аренды зависит от съёма земли в одиночку. Дело нисколько не изменяется при съёме земли обществом, не изменяется по той простой причине, что распределение земли делается по тем же основаниям, т. е. «по деньгам».
«По окладным книгам Управления государственными имуществами, — говорит Постников, — в 1890 г. из 133852 дес. казённых земель трёх уездов, сдававшихся в аренду по контрактам, в пользовании крестьянских обществ состояло 84756 дес. удобной земли, т. е. около 63 % всей площади. Но земля, арендуемая крестьянскими обществами, находилась в пользовании сравнительно небольшого числа домохозяев и притом преимущественно зажиточных. Подворная перепись земства указывает этот факт довольно рельефно» (с. 150)[2]:
«Таким образом, — заключает Постников, — в Днепровском уезде у зажиточной группы крестьян находилось в пользовании более 1/2 всей арендованной пашни, в Бердянском уезде — более 2/3, а в Мелитопольском, где всего более арендуется казённой земли, даже более 4/5 арендованной площади. У беднейшей же группы крестьян (засевающих до 10 дес.) находилось во всех уездах всего 1938 дес, или около 4 % арендованных земель» (с. 150). Автор даёт затем целый ряд примеров неравномерного распределения снятой обществами земли, но приводить их излишне.
По поводу выводов Постникова о зависимости аренды от достатка арендаторов крайне интересно отметить противоположное мнение земских статистиков.
В начале книги Постников поместил свою статью: «О земско-статистических работах в губерниях Таврической, Херсонской и Екатеринославской» (с. XI—XXXII). Здесь он рассматривает, между прочим, изданную Таврическим земством в 1889 году «Памятную книжку Таврической губернии», в которой были подведены краткие итоги всему исследованию. Разбирая тот отдел этой книги, который посвящён аренде, Постников говорит:
«В наших многоземельных южных и восточных губерниях земская статистика обнаружила довольно видный процент зажиточного крестьянства, которое, сверх собственного значительного надела, довольно много ещё арендует земли на стороне. Хозяйство здесь преследует не только удовлетворение собственных потребностей семьи, но ещё и получение некоторого излишка, дохода, благодаря которому крестьяне улучшают свои постройки, заводят машины, прикупают землю. Желание довольно естественное и ничего греховного в себе не заключающее, так как никаких кулацких элементов в нём ещё не выражается». [Кулацких элементов здесь действительно нет, но элементы эксплуатации, без сомнения, есть: арендуя землю в размере, далеко превышающем потребность, зажиточные крестьяне отбивают у бедных землю, нужную тем на продовольствие; расширяя размеры хозяйства, они нуждаются в добавочных рабочих силах и прибегают к найму.] «Но некоторые из земских статистиков, видимо считая такие проявления в крестьянской жизни чем-то незаконным, стараются умалить их и доказать, что крестьянская аренда главным образом руководится нуждою в продовольствии и что если крестьяне достаточные и арендуют много земли, то % этих арендаторов всё-таки постоянно уменьшается с увеличением размеров надела» (с. XVII) — составитель «Памятной книжки» г. Вернер, чтобы доказать такую мысль, группировал по величине надела крестьян всей Таврической губернии, имеющих 1—2 работников и 2—3 штуки рабочего скота. Оказалось, что «с размером надела правильно понижается процент арендующих дворов и менее правильно размер арендуемой на двор земли» (с. XVIII). Постников совершенно справедливо говорит, что подобный приём совсем не доказателен, так как часть крестьян (только те, кто имеет 2—3 штуки рабочего скота) выделена произвольно, причём устранено именно зажиточное крестьянство, и кроме того — соединять вместе материковые уезды Таврической губернии и Крым — невозможно, ибо условия аренды в них не одинаковы: в Крыму 1/2—3/4 населения — безземельные (так наз. десятинщики), в северных уездах — только 3—4 %. В Крыму почти всегда легко найти землю для аренды; в северных уездах — иногда невозможно. Интересно отметить, что у земских статистиков других губерний замечались такие же попытки (конечно, одинаково неудачные) затушевать такие «незаконные» проявления крестьянской жизни, как аренда с целью получения дохода. (См. Карышева, назв. соч.)
Если, таким образом, распределение вненадельной аренды у крестьян констатирует существование между отдельными крестьянскими хозяйствами различий не только количественных (много арендует, мало арендует), но и качественных (арендует из нужды в продовольствии; арендует с коммерческой целью), — то ещё более приходится сказать это об аренде надельной земли.
«Всей надельной земли, — говорит Постников, — снимаемой крестьянами в аренду у крестьян же, зарегистрировано в 3-х Таврических уездах подворною переписью 1884—1886 гг. — 256716 дес, что составляет здесь 1/4 всей крестьянской надельной пашни, и сюда ещё не вошла та площадь, которую крестьяне сдают внаймы разночинцам, проживающим в селениях, а также писарям, учителям, духовным и др. лицам, не входящим в состав крестьянства и не подлежавшим опросу при подворной переписи. Вся эта масса земель арендуется почти всецело крестьянами зажиточных групп, что показывают следующие цифры. Переписью зарегистрировано число десятин надельной пашни, снимаемой у соседей домохозяевами:
| Засевающими дес. на двор | . . . . . . . . . . . . . . . | 16 594 дес., т. е. | 6 % |
| от 10 до 25 | . . . . . . . . . . . . . . . | 89 526 | 35 |
| . . . . . . . . . . . . . . . | 150 596 | 59 | |
|
| |||
| Всего | . . . . . . . . . . . . . . . | 256 716 дес. | 100 % |
Наибольшее же количество этой сдаваемой земли, как и самое число сдатчиков земель, принадлежит к группе несеющих, бесхозяйных и малосеющих крестьян. Таким образом, значительная часть крестьян Таврических уездов (приблизительно около 1/3 всего населения) частью по нежеланию, но в большинстве случаев по неимению нужного для ведения хозяйства скота и инвентаря, не эксплуатирует всей своей надельной земли, сдаёт её в аренду и тем увеличивает землепользование другой более зажиточной половины крестьян. Большинство сдатчиков земель принадлежит, несомненно, к числу расстроенных, падающих домохозяев» (с. 136—137).
Подтверждением сказанного служит следующая табличка «по 2-м уездам Тавр. губ. (по Мелитопольскому уезду земская статистика не даёт сведений), показывающая относительное число домохозяев, сдающих наделы, и процент сдаваемой ими надельной пашни» (с. 135):
| Уезд Бердянский | Уезд Днепровский | |||||
| % домохозяев, сдающих надельную землю |
% сдаваемой надельной земли |
% домохозяев, сдающих надельную землю |
% сдаваемой надельной земли | |||
| Не сеющие | 73 | 97 | 80 | 97,1 | ||
| Засев. д. | 65 | 54 | 30 | 38,4 | ||
| 46 | 23,6 | 23 | 17,2 | |||
| 21,5 | 8,3 | 16 | 8,1 | |||
| 9 | 2,7 | 7 | 2,9 | |||
| более 50 | 12,7 | 6,3 | 7 | 13,8 | ||
|
| ||||||
| По уездам | 32,7 | 11,2 | 25,7 | 14,9 | ||
От землевладения и землепользования крестьян перейдём к распределению инвентаря. О количестве рабочего скота по группам Постников даёт такие данные — по всем трём уездам вместе:
| Всего | Приходится на 1 двор в среднем |
% дворов, не имеющих рабоч. скота | ||||
| лошадей | волов | рабоч. скота |
прочего[3] | всего[3] | ||
| У не сеющих | — | — | 0,3 | 0,8 | 1,1 | 80,5 |
| засев. д. | 6 467 | 3 082 | 1,0 | 1,4 | 2,4 | 48,3 |
| 25 152 | 8 924 | 1,9 | 2,3 | 4,2 | 12,5 | |
| 80 517 | 24 943 | 3,2 | 4,1 | 7,3 | 1,4 | |
| 62 823 | 19 030 | 5,8 | 8,1 | 13,9 | 0,1 | |
| более 50 | 21 003 | 11 648 | 10,5 | 19,5 | 30 | 0,03 |
|
| ||||||
| Всего | 195 962 | 67 627 | 3,1 | 4,5 | 7,6 | — |
Сами по себе эти цифры не характеризуют разрядов — это будет сделано ниже, при описании техники земледелия и при группировке экономических разрядов крестьян. Здесь отметим только, что различие групп крестьян по количеству имеющегося у них рабочего скота так глубоко, что у высших групп мы видим гораздо больше скота, чем может потребоваться на нужды семьи, а у низших — так мало (особенно рабочего скота), что самостоятельное ведение хозяйства становится невозможным.
Совершенно однородны данные о распределении мёртвого инвентаря. «Подворная перепись, зарегистрировавшая крестьянский инвентарь в плугах и буккерах, даёт следующие цифры для всего населения уездов» (с. 214):
| % дворов | |||
| не имеющих пахотных орудий |
имеющих только буккер |
имеющих плуг и др. | |
| Уезд Бердянский | 33 | 10 | 57 |
| Мелитопольский | 37,8 | 28,2 | 34 |
| Днепровский | 39,3 | 7 | 53,7 |
Эта таблица показывает, какая громадная группа крестьян лишена возможности вести самостоятельное хозяйство. Как обстоит дело в высших группах, это видно из следующих данных о количестве инвентаря, приходящегося на двор в различных группах по посеву:
| Приходится инвентаря на двор | ||||||
| Уезд Бердянский | Уезд Мелитопольский | Уезд Днепровский | ||||
| Перевозочного (бричек и пр.) |
Пахотного (плугов и буккеров) |
Перевозочного | Пахотного | Перевозочного | Пахотного | |
| У засев. д. | 0,8 | 0,5 | 0,8 | 0,4 | 0,8 | 0,5 |
| 1,2 | 1,3 | 1,2 | 1 | 1 | 1 | |
| 2,1 | 2 | 2 | 1,6 | 1,7 | 1,5 | |
| более 50 | 3,4 | 3,3 | 3,2 | 2,8 | 2,7 | 2,4 |
По количеству инвентаря высшая группа превосходит низшую (группу с посевом до 5 дес. автор совсем отбросил) в 4—6 раз; по числу же работников[4] она превышает ту же группу в 23/12 раза, т. е. менее чем вдвое. Уже отсюда следует, что высшая группа должна прибегать к найму рабочих, между тем как в низшей половина дворов лишена пахотного инвентаря ( Эта «низшая» группа — третья снизу) и, следовательно, возможности самостоятельного хозяйничанья.
Естественно, что вышеуказанные различия в количестве земли и инвентаря обусловливают собой и различия в размере посевной площади. Количество десятин посева, приходящееся на каждый двор 6-ти групп, было приведено выше. Общее количество посевной площади крестьянства Таврической губернии распределяется между группами следующим образом:
| Десятин посева |
в % | |||
| У сеющих д. | 34 070 | 2,4 | 12 % посева у 40 % населения | |
| 140 426 | 9,7 | |||
| 540 093 | 37,6 | 38 % 40 % | ||
| 494 095 | 34,3 | 50 % 20 % | ||
| более 50 | 230 583 | 16 | ||
|
| ||||
| Всего | 1 439 267 | 100 % | ||
Цифры эти говорят сами за себя. Следует только добавить, что средней посевной площадью, при которой семья может жить только земледелием, Постников считает (с. 272) — 16—18 дес. посева на двор.
- ↑ «Итоги экономического исследования России по данным земской статистики». Т. II. Н. Карышев. Крестьянские вненадельные аренды. Дерпт. 1892. Стр. 122, 133 и др.
- ↑ Последнего столбца этой таблицы (итоги по 3-м уездам) Постников не даёт. К таблице он замечает, что «по условиям аренды крестьяне имеют право распахивать только 1/3 часть арендованной земли».
- ↑ а б В переводе на крупный.
- ↑ См. выше — таблицу о составе семей по группам.