1803 год
октябрь.Все было готово, ветер сделался попутный, и я с великим нетерпением ожидал господина Резанова, прибывшего наконец в Фальмут 55-го числа перед полуднем. В тот же день, по наступлении прилива, оставили мы рейд Каррегский, при свежем северном ветре, склонившемся через несколько часов к востоку. В 8 часов вечера находился от нас маяк Лизардской на NW, 38°, в расстоянии около 12 миль. В 9 часов скрылся оный от нашего взора. В 10 часов переменил я курс SSW на WSW. Ветер дул свежий, не производя большого волнения. Ночь была светлая, совершенно безоблачная, прекрасная. Все офицеры оставались на шканцах до полуночи. Каждой помышлял и желал, чтобы сия ясная, но последняя ночь у берегов европейских была предзнаменованием благополучного путешествия. Таковая мысль и желание, происходившие не от боязни о личной опасности, более всего могли во мне оказывать свое действие. Экспедиция наша, казалось мне, возбудила внимание Европы. Счастливое или несчастное окончание оной долженствовало или утвердить мою честь, или помрачить имя мое, в чем участвовало бы некоторым образом и мое отечество. Удача в первом сего рода опыте была необходима, ибо в противном случае соотечественники мои были бы, может быть, еще на долгое время от такового предприятия воспящены, завистники же России, по всему вероятию, порадовались бы таковой неудаче. Я чувствовал в полной мере важность сего поручения и доверия и, не обинуясь, признаться должен, что неохотно соглашался на сей трудный подвиг; но когда мне ответствовано было, что если откажусь я от начальства экспедиции, то предприятие оставлено будет без исполнения, тогда ничего уже для меня не оставалось, кроме необходимой обязанности повиноваться. В то мгновение, в которое свет огня Лизардского скрылся от моего зрения, овладели мною чувствования, угнетавшие чрезмерно бодрость моего духа. Невозможно было для меня помыслить без сердечного сокрушения о любимой жене своей, нежная любовь коей была источником ее тогдашней скорби. Одна только лестная надежда, что важное предприятие совершено будет счастливо, что я некоторым образом участвовать буду в распространении славы моего отечества, и мысль о вожделенном будущем свидании с милою моему сердцу и драгоценным залогом любви нашей, ободряли сокрушенный дух мой, подавали крепость и восстановляли душевное мое спокойствие.
Я направлял курс свой больше к западу, как то обыкновенно все делают, дабы не видать мыса Финистера, где бы, может быть, встретились мы с французскими или английскими крейсерами, кои бы нас только понапрасну задержали. Свежий ветер дул от SO и O так, что мы шли в час по 8 и 9 узлов.
8Октября 8-го находились мы уже под 44°24′ широты и 12°8′ долготы. Перемена в теплоте воздуха была для нас очень чувствительна. Термометр возвысился в 24 часа четырьмя градусами и показывал 14. Каждый вечер почти примечали мы известное явление, происходящее от светящейся воды морской; некоторые места казались гораздо более других блестящими, как будто бы они из одних огненных искр состояли.
10Октября 10-го взяли мы несколько лунных расстояний, из которых вывели долготу в полдень 13°30′15″ W. Арнольдовы хронометры показывали 13°45′45″. Северная широта была 38°40′. В 8 часов вечера увидели мы воздушное явление необыкновенного рода: огненный шар явился на SW с таким блеском, что весь корабль освещен был с полминуты. Он начал потом двигаться с умеренной скоростью в горизонтальном направлении к NW, где и исчез; но обилие огненной материи произвело такую полосу, которая, следуя в ту же сторону, видна была целой час еще после. Высота полосы над горизонтом составляла 15 градусов, ширина же оной около четверти градуса. Шар сей явился, по примечанию господина Горнера, при созвездии Стрельца, уничтожился же при Северном Венце. Таковые воздушные явления хотя и видают часто, но чтобы светлая полоса могла быть видима так долго, оное, уповательно, случается реже. В сие время находились мы под 37°40′ широты, и под 14°5′ долготы.
1111-го лишились мы своего попутного восточного ветра, от чего и надежда наша дойти оным до пассатных ветров сделалась тщетной. К вечеру настало совершенное безветрие. Мрачные облака висели над горизонтом. Отдаленная гроза и страшная молния предвещали сильную бурю, которая и настала в час пополуночи при дожде сильном, однако продолжалась недолго. Чрез час опять прояснилось; свежий ветер дул от WSW, продолжавшийся несколько дней; зыбь была от SW.
1313-го сделалось безветрие. Я хотел воспользоваться сим случаем и приказал спустить гребное судно, на коем г-н Горнер и Лангсдорф поехали для испытания в некоторой глубине теплоты воды морской «Гальсовою машиною». Атмосферная теплота была 18°; на поверхности воды 19¾°; в глубине 95 сажен, где находился термометр 18 минут, 19°. Вода морская в сей глубине найдена посредством микроскопа совершенно чистою.
1515-го во всю ночь и следующий потом день была великая зыбь от NW при слабом ветре. В сей день видели мы около корабля множество больших морских животных, породы дельфинов, в 12 и 15 футов длиною. Некоторые плыли на SW, другие же на NO. В 5 часов вечера отошел ветер к NO и дул довольно сильно; невзирая на то, волнение было от NW и притом так велико, что мы могли идти только по 4 узла в час; оное перестало не прежде следующего дня.
Приближаясь к месту, в которое зайти предположено было, приказал я дать служителям бочку пресной воды для мытья белья их. О сем маловажном обстоятельстве упоминаю я для того, чтобы объявить не морским людям, с какой крайней бережливостью поступают в море с водою пресною. Каждый из служителей на корабле мог пить, сколько хотел, но на другое употребление не смел никто взять ни капли без моего позволения.
18Октября 18-го в полдень по наблюдениям нашим находились мы под 30°08′ северной широты и под 15°01′ западной долготы. В 5 часов пополудни усмотрели мы с марса острова Салважские на NNW, расстоянием от 21 до 23 миль.
1919-го в половине 6-го часа пополуночи увидели мы очень ясно остров Тенериф. Пик покрыт был облаками; но спустя полчаса от оных очистился и представился нашему зрению во всем своем величии. Снегом покрытая вершина, освещаема будучи яркими солнечными лучами, придавала много красоты сему исполину. По восточную и западную сторону его находятся многие горы, отчасу понижающиеся вершинами своими, так что оные с высокою вершиною пика составляют чувствительную покатость. Кажется, что природа предопределила их быть подпорами сей ужасной горе. Каждая из прилежащих гор, сама собою в отделении, могла бы быть достойною уважения; но посредственное в соединении с великим кажется малым; и сии побочные горы едва возбуждают внимание наблюдателя. Невзирая на сие, много уменьшается ими величие горы пика, ибо если бы она стояла одна, то высота ее несравненно больше бы удивляла наблюдателя.
В сие время приказал я держать к северо-восточной оконечности сего острова, но ветер от востока был так слаб, что я не много имел надежды прийти того же дня на рейд Санта-Круса. После полудня приблизился к нам французский фрегат и прошел между «Надеждою» и «Невою», которая имела случай с ним переговорить. Наружной вид сего фрегата был так безобразен, что все на корабле нашем оное приметили. Сей фрегат пришел также в Санта-Крус, где узнали мы, что он принадлежал не правительству, но частному человеку, вооружившему его для поисков, и что он взял уже несколько призов, которые хотел продать в Санта-Крусе. В 5 часов вечера находились мы уже довольно близко к Пунто-де-Наго, восточной оконечности Тенерифа; но как в губе Санта-Круса должно становиться на якорь с великою осторожностью, то и решился я лавировать всю ночь между островами Тенерифом и Канарией. Следующего дня пред полуднем в 11 часов пришли мы на рейд. В сие время приехал к нам на корабль капитан над портом Дон Карлос Адан, лейтенант испанского флота, и одобрил нам восточную сторону рейда как самое лучшее место для стояния на якоре, куда пришед, и легли мы фертоинг, положа плехт к SW на глубине 36, а дагликс к NO на глубине 24 сажен. Дно сего места менее каменисто, нежели других мест всего рейда, и притом лежит на оном меньше якорей потерянных, служащих часто причиною тому, что и свои потерять можно. «Нева», ставшая далее к SW, лишилась чрез то верпа и двух кабельтов; наши же канаты не претерпели здесь ни малейшего повреждения. Однако же необходимо нужно иметь предосторожность, чтобы содержать оные на воде посредством привязанных к ним пустых бочек. То место, на коем мы стояли, кажется мне преимущественнее других, невзирая на великую глубину оного, почему и означаю его с точностью. Лежа фертоингом, имели мы Пунто-де-Наго, или северо-восточную оконечность рейда, на NO 69°; юго-западную оконечность острова — на SW 36°; церковь Св. Франциска, которая очень приметна по своей высокой колокольне, — на SW 51°30′. Место сие хотя и имеет ту невыгоду, что в случае шторма от SW крайне трудно выйти в море, когда кому покажется опасным оставаться на сем рейде, однако такие жестокие штормы бывают здесь даже и зимою редки, если же на свои якори и канаты с благонадежностью положиться можно, то лучше оставаться на рейде, нежели искать безопасности в море. Испанцы становятся здесь всегда на 4 якорях, из коих два лежат на NO, а два на SW, но сие делают одни только испанцы и, может быть, по своему старинному заведению и обычаю.
Став на якорь, послал я лейтенанта Левенштерна к г-ну губернатору, чтобы объявить о нашем приходе и испросить позволения запастись пресною водою, вином, плодами и прочим, на что изъявил он свое согласие самыми учтивыми выражениями. Мне известны были многие примеры, что английские военные корабли, хотевшие салютовать здешней крепости, получали ответы неудовлетворительные; а некоторые из них несколько и обидные. Почему и не хотел я подвергнуть российский флаг, в первой раз здесь развевавшийся, подобному оскорблению и оставил сие обстоятельство без всяких дальних о том сношений с островским губернатором.
В 4 часа пополудни прибыл к нам на корабль г-н виц-губернатор (Тениенто дель Рей) с секретарем губернаторским для поздравления г-на посланника и всех нас с благополучным прибытием. Спустя час потом поехал я с г-ном Лисянским на берег для засвидетельствования губернатору маркизу де ла Каза Кагигаль своего почтения. Мы нашли в нем мужа учтивого, изъявившего совершенную готовность вспомоществовать нам во всем том, в чем только будем иметь надобность. Он был столько благосклонен, что приказал даже очистить дом инквизитора для учинения в оном астрономических наших наблюдений, куда и свезены были с корабля два хронометра и один секстант с ножкою и искусственным горизонтом. Астроном Горнер не мог, однако, с особливою пользою произвести своих наблюдений, потому что слабое утверждение домовой башни мало к тому способствовало. С трудом удалось ему взять несколько точных высот для определения широты и долготы сего места. Непрерывных наблюдений для поверки хода хронометров произвести совсем невозможно было.
В день прибытия нашего пришел сюда пакетбот из Корунны, привезший г-ну губернатору повеление, чтобы принять нас наилучшим образом. Г-н губернатор дал нам с сего королевского повеления за скрепою своею копию, дабы мы, если придем в какие-либо испанские порты прежде сего повеления, могли быть уверены в хорошем приеме. Хотя г-н губернатор и был готов снабдить нас всем нужным, однако я решился лучше обратиться по сему делу к тамошнему купцу Армстронгу, к товарищу коего именем Барри, находящемуся в городе Оротове, имел я из Копенгагена письма. Армстронг доставил для обоих кораблей все нужное. Без его же помощи должны бы были мы простоять здесь долее, но и тогда не могли бы так исправно и хорошо всем запастись. Его гостеприимство заслуживает также нашу признательность. Он не только пригласил г-на посланника Резанова жить у него в доме, но угощал всех нас ежедневно, так что сии собрания были для нас весьма приятны, а особливо в сем скучном месте. Госпожа Армстронг, урожденная француженка, женщина любезных качеств, и несколько молодых француженок из Иль-де-Франса оживотворяли все общество. Танцы, игры, забавные шутки не господствуют в собраниях пасмурных испанцев. При темных понятиях, каковые в отдаленных землях и поныне имеют о России и россиянах, немало там удивились, увидя, что сии гиперборейцы равняются во всем с живейшими жителями южной Европы и не уступают им ни в воспитании, ни в образе жизни. Офицеры кораблей наших представили тому сами собою явные и совершенные доказательства.
Намерение мое было пробыть здесь не более двух или трех дней, но г-н Армстронг уверил меня, что он в доставлении нам всего нужного не прежде пяти дней успеть возможет. Почему г-н посланник Резанов и решился съездить в Лагуну с нашими естествоиспытателями для осмотрения ботанического сада, заведенного там маркизом де Нава на тот конец, чтобы развести в оном все растения земель, лежащих между тропиками, а особливо Южной Америки, и, приучив оные к климату менее теплому, пересадить после в Испанию с надежнейшим успехом. Сие полезное заведение делает немалую честь усердию к отечественным пользам маркиза де Нава, употребившего на то знатную часть своего собственного имения. Вначале приобрело оно одобрение королевское и находилось под хорошим присмотром; ныне же перестали, как сказывают, пещися о содержании оного в надлежащем порядке. Другая побудительная причина сего путешествия наших естествоиспытателей состояла в том, чтобы осмотреть находящееся недалеко от Оротавы необычайной величины так называемое Драконово дерево, имеющее на десятифутовой высоте своей от земли 36 футов в окружности.
Город Санта-Крус выстроен некрасиво, однако очень изряден. Домы велики и внутри весьма пространны. Улицы узки, но хорошо вымощены. Близ города на берегу моря находится общественной сад для прогулки называемый Алмейда. Он заведен бывшим здесь губернатором маркизом де Бранчифортом на счет граждан. Длина оного только 100 сажен, а потому и соответствует очень мало своему назначению. У ворот сада поставлены часовые, которыми нередко, как сказывают, воспрещается вход в оный, невзирая на то, что разведен и содержится на иждивении общественном. Купец Барри, хотя живет и в Оротаве, должен, однако, платить для сего ежегодно около ста пиастров, как то уверял меня его товарищ. На площади города стоит очень хорошо сделанный мраморный столп, воздвигнутый в честь Богоматери Канделярской. Он украшен эмблематическими фигурами искусной работы. Предание гласит, что Канделярная Богоматерь с крестом в руке найдена гуанчами[1] в пещере, каковых в здешних горах много находится. Чудо сие, которое, может быть, для завоевателей казалось необходимо нужным, дабы гуанчей побудить к обращению в христианство, ознаменовано воздвигнутым для изъявления оного мраморным столпом. Против столпа сего находится крепость Сант-Христоваль, при которой в прежнюю войну предприимчивый герой, лорд Нельсон, хотевший овладеть городом, лишился руки своей, а капитан Бовен и самой жизни. Память сего победоносного происшествия, в которой храбрым сим островитянам удалось принудить отважного Нельсона к отступлению, не ознаменована никаким памятником.
Всеобщая бедность народа, в высочайшей степени разврат женского пола и толпы тучных монахов, шатающихся ночью по улицам для услаждения чувств своих, суть такие отличия сего города, которые в иностранцах, не имеющих к тому привычки, возбуждают отвращение. Нигде в целом свете нельзя, может быть, найти более в содрагание приводящих предметов. Нищие обоего пола и всех возрастов, покрытые рубищами и носящие на себе знаки всех отвратительных болезней, наполняют улицы вместе с развратными женщинами и монахами. Толпы сии увеличиваются еще сухощавыми, на уродов похожими ворами, из числа коих едва ли можно исключить кого из людей нижнего состояния. Здешнее воровство заставляет думать, как будто находится на островах Южного океана. Никакая осторожность не может спасти от оного. Каждое гребное судно, приходившее к кораблю нашему, привозило искусных в сем ремесле людей. Всякий раз, в глазах всех матросов, было что-нибудь у нас украдено, так что, наконец, я принужден был дать приказание никого более не пускать на корабль.
Инквизиция господствует здесь равномерно, как и во всех владениях испанских, и притом, по уверению многих, с великою строгостью. Она имеет главное свое пребывание на острове Канарии. Для человека, свободно мыслящего, ужасно жить в таком месте, где злость инквизиции и неограниченное самовластие губернатора действуют в полной силе, располагающей жизнью и смертию каждого гражданина. Тенерифский губернатор, которой есть притом и вице-король всех островов Канарских, не имел такой власти до самого нашего приезда. Она привезена ему пришедшим с нами в один день пакетботом и служит неоспоримым доказательством, что испанское правительство, вместо успехов в человеколюбивом и естественным правам соответственнейшем образе правления, более и более от того удаляется. Но чем именно побуждено было правительство к предоставлению такой власти губернаторам, того узнать мне не удалось. Положим, что власть сия в руках просвещенного и благомыслящего мужа, каков маркиз де Кагигаль, не может быть вредною; но кто может в том поручиться, что она не достанется в руки к жестокости склонному, необузданному человеку. Здешний гражданин не имеет ни малейшей свободы. Никто не смеет даже побывать на корабле, стоящем на рейде, без дозволения губернаторского.
Время года было довольно поздно, но мы нашли еще изобилие в винограде, персиках, лимонах, апельсинах, дынях, луке и картофеле, однако все было чрезвычайно дорого. Цена вину в немногие годы крайне возвысилась. За одну пипу платил я по 90 пиастров, которая продавалась прежде обыкновенно по 60. Впрочем, вино хорошо и чрез продолжительное плавание становится еще лучшим, однако с мадерою сравниться не может. Нижний сорт вина стоил только 15 пиастрами дешевле; почему и купил я для служителей хорошего. Делаемая здесь водка так худа, что продается токмо в одной испанской Америке; европейцы же не стали бы оной пить. Говядина была очень дорога; фунт оной стоил 8 пенсов или 39 копейки. За барана в 12 и 14 фунтов платили мы по 7 пиастров; за курицу по одному; сверх того прибавить надобно к сему от 20 до 30 процентов за комиссию. Каждая бочка воды стоила нам пиастр.
Среднее число из многих наблюдений, учиненных нами на рейде, показало широту 28°27′33″ N.
Долгота по большому Арнольдову хронометру № 128, вышла 16°12′45″ W.
Истинная долгота, определенная г-ми Бордою и Варилою есть 16°15′50″.
Октября 27-го, в полдень, № 128 показывал более среднего времени Санта-Круса 0 часами 24′56″.
Суточное оного отставание было 11,4.
Октября 27-го дня № 1856 показывал более среднего времени Санта-Круса 0 час. 0′07″.
Суточное ускорение оного было 7,5''.
Пеннингтонов хронометр показывал в то же время более среднего времени Санта-Круса 0 час. 07′17″.
Суточное ускорение оного было — 5,3''.
Среднее число из многих полуденных и близ меридиана взятых высот г-ном Горнером в доме инквизиции показало широту сего места, лежащего почти в средине города, 28°28′20″ N.
Долгота, вычисленная по № 128 вышла 16°13′42″ W.
Склонение магнитной стрелки по многим наблюдениям, учиненным двумя пель-компасами, найдено 16°1′30″ W. В 1792 году было оное 16°32′00″; для определения же наклонения магнитной стрелки не мог господин Горнер сделать наблюдений, поелику я хотел отправиться отсюда несколькими днями прежде, а потому и не велел я вынести из корабля на берег инклинаториума. Сверх же того опыты Лаперуза свидетельствуют, что подобные наблюдения сим инструментом не могут быть здесь успешны, и он приписывает сие множеству железа, находящегося в земле тенерифской.
Термометр за день перед отплытием нашим возвысился до 22°; во всю же бытность нашу здесь не опускался он ниже 19½°.
Перемена барометра была весьма маловажна, редко составляла две десятых линии, обыкновенная высота оного была 29,90 и 29,92.
По наблюдениям господина Флерье[2], произведенным здесь над приливом и отливом в 1769 году, прикладной час бывает в 3 часа и возвышается в новолуниях и полнолуниях до 12 футов, в квадратурах же до 6 футов.
Октября 26-го дня, в 6 часов пополудни, привезено было с берега на корабль все остальное, но темнота вечера и неблагоприятствующий к отходу ветер были причиною, что я решился остаться на якоре до следующего утра. Сие сделал я тем охотнее, поелику узнал, что г-н губернатор хотел на другой день посетить нас перед отходом. В 9 часов поутру имели мы в самом деле удовольствие видеть его у себя с немалою свитою гражданских и военных чиновников. При отъезде его на берег салютовал я 9 выстрелами, на что ответствовано было с крепости числом равномерным.
В 12 часов при весьма тихом южном ветре снялись мы с якоря. С нами вместе пошли отсюда два купеческих корабля: один картельный в Гибралтар, а другой испанский, пришедший того же дня из Малаги и назначенный в Рио-де-ла-Плата. Капитан последнего хотел свести на берег своих трудных больных, но губернатор сделать ему того не позволил, почему он и принужден был в таком печальном положении продолжать свое плавание.
Чем более удалялись мы от Санта-Круса, тем западнее становился ветер; ввечеру дул от NO прямо с берега, но продолжался только до другого утра, в которое дул опять с южной стороны. Я держал во всю ночь курс SSW, пока позволял то ветер. На другое утро находилась от нас юго-западная оконечность Тенерифа на NW 35°. В сие время широта наша была 27°7′. К вечеру сделался ветер западный и час от часу уклонялся к северу. В 6 часов следующего утра все еще видна была гора Пик со шканец. Она лежала от нас NO 15° по компасу, то есть NW 0°30′, при западном склонении магнитной стрелки 16° в тогдашнем нашем месте. Обсервованная в полдень широта была 26°13′51″; долгота же 16°58′25″. От 6 часов утра до полудня уменьшилась широта наша 21′54″; долгота же увеличилась 19′15″. Итак корабль наш в то время, когда виден был еще Пик, находился в широте 26°35′45″, а в долготе 16°39′10″. По наблюдениям известного кавалера де Борда и астронома Пингре лежит Пик под 28°17′ северной широты и 19°00′ западной долготы от Парижа, или 16°40′ от Гринвича, почему и должны были мы увидеть его в 6 часов утра на севере, как то действительно и случилось, и находились от него расстоянием на 101 милю. При весьма ясной погоде можно видеть гору Пик с салинга 25 милями еще далее, однако сие расстояние есть уже самое дальнейшее, в каком только ее видеть можно с таковой высоты при самой ясной погоде. Высота горы Пик определена уже многими наблюдателями. По Бордову определению, на геометрическом измерении основывающемуся и за самое верное принимаемому, высота ее составляет 1905 тоазов, или 11 430 футов.
Я держал SWtW, скоро же потом WSW, поелику мне хотелось обойти острова Зелёного Мыса с запада и увидеть из оных только остров Св. Антония. Испанский корабль, вышедший с нами вместе из Санта-Круса, скрылся из виду на NO. Погода была хорошая и ясная при ветре от NW. В сие время приказал я отвязать канаты от якорей и, высушив, оные убрать. Служителей разделил на три вахты, невзирая на то, что по величине корабля 15 человек для всех работ не было достаточно, но я положился на хорошую погоду и постоянность пассатных ветров, и таковое разделение оставалось во время всего нашего путешествия даже и при самых худых погодах.
Ноябрь, 1Ноября 1-го под 23°10′ широты и 19°30′ долготы, когда корабль наш казался быть совсем неподвижным, учинены были мною и г-м Горнером над наклонением магнитной стрелки следующие наблюдения:
Южного полюса к O . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . |
31°00′ |
Северного полюса к W . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . |
30°00′ |
Южного полюса к W . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . |
31°00′ |
Среднее из сих наблюдений есть . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . |
30°00′ |
Сколько бы колебание корабля мало ни было, но нивелирование инклинаториума крайне трудно или почти невозможно, почему подобные сим наблюдения и не могут произведены быть с великою точностью, но несмотря на то, неверность оных не будет столько велика, чтобы нельзя было употреблять оных при теории о магнитной силе с некоторою пользою. Для сего и не упускали мы с г-ном Горнером производить таковых наблюдений, когда колебание корабля было маловажно, хотя инклинаториум наш и не был из лучших инструментов.
Ноября 2-го при слабом северном ветре волнение было от NW так сильно, что корабль чрезвычайно качался. Сие заставляло нас думать, что у Канарских островов долженствовал дуть весьма крепкий ветер от NW. Ветер был переменный то NNW, то N, то NO.
4-го взяли мы с г-ном Горнером несколько лунных расстояний. Среднее из двух вычислений, из коих в каждом было по пять наблюдений, показало долготу в полдень 22°14′30″; по хронометрам была оная 22°18′00″, широта в полдень 20°08′. Склонение магнитной стрелки найдено в сей день 14°30′, западное.
6-го на рассвете увидели мы остров Св. Антония в расстоянии от 25 до 28 миль. Ветер был весьма слабый, почему и велел я держать прямо на запад, дабы находиться от берега далее, потому что в близости высоких островов весьма часто бывают штили. В полдень были мы в широте 17°55′. Юго-западная оконечность острова находилась от нас SO 24°, в 45 милях. Мы легли WSW; под вечер же, когда ветер сделался свежее, SWtW. Во всю ночь продолжался ветер умеренный, почему и на другой еще день могли мы видеть остров Св. Антония. В полдень находилась от нас юго-западная оного оконечность на SO 86°, расстоянием около 54 миль. В сие время велел я держать опять SSW. В полдень долгота средняя из многих вычислений, взятых нами с г-ном Горнером лунных отстояний, была 26°17′07″, по хронометрам 26°24′40″. Долгота юго-западной оконечности Св. Антония посредством Арнольдова хронометра № 128, лучшего из всех наших хронометров, вычислена мною 25°24′00″. Склонение магнитной стрелки найдено западное.
Плавание по западную сторону островов Зелёного Мыса имеет явное преимущество пред восточным. Опыты всех мореходцев уверяют, что на западной стороне оных пассатный ветер бывает всегда свежее, на восточной же случаются часто штили. Весьма мало есть примеров, чтобы кто-либо проходил между островами Зелёного Мыса и берегами Африки. Итак, всем предприемлющим плавание к экватору, советовал бы я держаться от Канарских островов такого курса, чтобы могли они перейти параллель 17°, или широту острова Св. Антония, в долготе 26½°, даже до 27°, после же держать курс прямо к экватору на румб SOtS. Сим образом можно вовсе миновать острова Зелёного Мыса, которые по обширности своей довольно достаточны к тому, чтобы переменить обыкновенное направление пассатных ветров. Около сих островов часто бывает ветер юго-западный. Если же сего и не случится, то в близости подпасть можно маловетрию. Следственно, плавание на 1½ град. западнее прямого курса вознаградится довольно свежим и постоянным ветром; если же понадобится видеть остров Св. Антония для поверки счисления, то оное в расстоянии 50 миль удобно произвести можно. Но во всяком случае должно строго наблюдать, чтобы не подходить ближе 20 или 25 миль, в противном же случае можно подвергнуться опасности привлекающего во время штилей течения к берегу. В 1797 году, когда находился я на английском линейном корабле Резонабле, шедшем в Ост-Индию, узнали мы собственным опытом, сколь опасно приближаться к сим островам, да и ныне близость оных по некоторым признакам была для нас довольно ощутительна. Ночью еще пред тем утром, в которое увидели мы остров Св. Антония, сделалось вдруг маловетрие. Но как скоро удалились мы опять от сих островов, то сделался ветер свежее.
Хотя остров Св. Антония скрылся после от нашего зрения и мы находились уже в долготе 27°, однако ветер продолжался все еще тихий переменный, по большей части южный. С нетерпением ожидал я настоящего пассатного NO ветра, чтобы идти назад к востоку до 20°. Сие почитал я нужным потому, что между странами NO и SO пассатных ветров господствуют обыкновенно тихие южные ветры и бывает сильное от востока течение; перейти же экватор надлежало не западнее, как в долготе 24° или 25°, ибо, если проходить оный западнее, тогда могущие случиться близкий к югу пассат и сильное течение привлекают корабли так близко к берегам Бразилии, что они не в состоянии бывают обойти мыс Св. Августина, что нередко на самом опыте случалось. Но если позволяет ветер проходить линию под 20° или 21°, то упускать того никак не надобно, однако сие редко удается.
На сих днях ученые наши занимались многими опытами, изыскивая причину светящегося явления в воде морской. Сии опыты, казалось, утверждали, что морская вода светится не от движения и трения частиц оной, но что действительною виною того суть органические существа. Они брали чашку, положа в нее несколько деревянных опилок, покрывали ее белым, тонким, вдвое сложенным платком, на который тотчас лили почерпнутую из моря воду, причем оказалось, что на белом платке оставались многие точки, кои при трясении платка светились; процеженная же вода не оказывала ни малейшего света, хотя, по причине трения ее при проходе сквозь опилки, и долженствовала бы вознаградиться потеря отделенных от нее, так сказать, атомов и дать ей тот же сильный свет. Доктор Лангсдорф, испытывавший сии малые светящиеся тела посредством микроскопа и срисовавший несколько оных, открыл, что многие, превосходившие других величиною, были настоящие животные; в малых же приметил он также организацию животных. Однако опыты сии учинены им были на другой день, почему и неизвестно, живы ли оные были в то время, когда светили, или находились уже в брожении? Они светились не всякий день равномерно, из чего заключать можно: не имеет ли влияния в свет сих животных атмосфера? Не происходит ли то, может быть, от большей или меньшей электрической силы в воздухе? Сверх того, какая бы могла быть причина, что они светятся только в то время, когда движением корабля производится трение? Если же того не происходит, то и света не бывает.
1010 ноября, под 13°51′ северной широты и 27°7′ западной долготы настал пассатный ветер от NO, уклонявшийся довольно к O, и именно дул то от OtN, то от ONO. С помощью оного плыли мы сколько возможно к SO. Сие сделалось необходимым потому, что мы принуждены были бороться с сильным течением, увлекавшим нас назад на 20 миль ежедневно.
1515-го под 6°58′ северной широты и 21°30′ долготы покрылось в полдень все небо облаками, в 2 часа нашел жестокой шквал с проливным дождем, так что мы принуждены были убрать все паруса; однако оный продолжался не более получаса. В 7 часов вечера явился другой сильной шквал, продолжавшийся более двух часов. Вся ночь была очень пасмурна, а ветер слабый. Здесь был предел пассатного ветра, которого лишились мы по претерпении сих двух шквалов, и находились в полосе, в коей господствуют переменные, большею частью совсем противные ветры, частое маловетрие и штили, жестокие и частые шквалы, сопровождаемые проливными дождями; сверх того, жаркий и влажный воздух, трудный к перенесению и вредный здоровью. Часто проходили многие дни, в которые не видали мы совсем солнца; платье и постели служителей нельзя было просушивать. Термометр показывал беспрестанно 22 и 23 градуса. Воздух был жаркий и чрезвычайно тяжелый. В сие время имели мы довольную причину опасаться болезней, однако, к счастию, не было у нас ни одного больного. К сохранению здоровья служителей употреблены были все предосторожности. От двух до четырех раз еженедельно приказывал я разводить огонь, горевший всегда 3 и 4 часа; средство, бесспорно, преимущественное для прогнания влажности и для очищения воздуха. Тенерифский запас, состоявший в картофеле, лимонах и тыквах (pumpkins), был так велик, что и до прибытия нашего к острову Св. Екатерины не мог истощиться. Вместо водки выдаваемо было каждому служителю полбутылки лучшего вина тенерифского. Поутру и пополудни давали им очень слабый, но сладкий пунш с довольным количеством лимонного сока. Ни одной минуты солнечного сияния упускаемо не было, чтобы не просушивать и не проветривать служительского платья и постелей. Частые дожди, в продолжение коих запаслись мы на 14 дней пресной водой, доставили им случай перемыть белье свое, для чего и распущен был тент между грот- и фок-мачтами. Распущенный тент с накопившеюся водою представлял маленькое озеро, в коем около 20 человек вдруг, вымыв белье и платье, купались сами и омывали друг друга. Впрочем, служители переносили зной с меньшей трудностью, нежели каковую я предполагать мог. Хотя термометр редко показывал ниже 23 градусов, однако многие из них спрашивали часто: когда же настанет великий жар? Так-то натвердили им о чрезвычайности оного. Из сего заключить надобно, что для россиян нет чрезмерной крайности. Они столько же удобно переносят холод 23 градусов, сколько и жар равностепенный.
Сия неблагоприятная погода продолжалась 10 дней, и мы во все сие время могли подвинуться к югу только на 9 градусов, причем боролись с сильным течением, увлекавшим нас к N на 15 и 18 миль ежедневно. По прошествии сих 10 дней настал ветер свежий, северный и продолжался около 24 часов, после склонился к SO и сделался настоящим пассатным ветром. В сие время находились мы под 2° северной широты и под 23′ западной долготы.
22Ноября 22-го дня увидели мы корабль, лежавший в бейдевинд к O; я думал, что он шел в Европу, почему и хотел воспользоваться сим случаем и послать в Россию письма. Я немедленно отправил офицера на сей корабль, на коем между тем поднят был американский флаг. Возвратившийся офицер объявил мне, что корабль назначен в Батавию, но, невзирая на то, капитан взял наши письма с уверительным обещанием постараться о надежной пересылке оных с мыса Доброй Надежды, куда зайти ему надлежало.[3] Долгота оного по счислению его была западнее нашей с лишком 3 градуса, что и побудило его держаться к O. Я послал ему долготу, определенную посредством наших хронометров, с уверением, что он совершенно на оную положиться может. После чего переменил он свой курс и держался вместе с нами, но в следующее утро уже едва могли мы его видеть.
2626-го в половине одиннадцатого часа пополуночи перешли мы чрез экватор под 24°20′ западной долготы, по совершении тридцатидневного плавания от Санта-Круса. При одиннадцати пушечных выстрелах пили мы при сем случае за здравие его величества императора Александра I, в достохвальное правление коего мог только развеваться в первый раз российский флаг в южном полушарии. Обыкновенное игрище в честь Нептуна не могло быть совершено, потому что никто, кроме меня, из находившихся на корабле нашем не проходил прежде экватора. Однако матрос Павел Курганов, имевший отменные способности и дар слова, быв украшен трезубцем, играл свою роль в самом деле так хорошо, как будто бы он был уже старым, посвященным служителем морского бога и приветствовал россиян с первым прибытием в южные Нептуновы области с достаточным приличием.
1803 год
декабрьВ сие время взял я курс свой к острову Тринидату; но пассатный ветер дул от SSO и SOtS. Сверх того, течение от юга и востока было столь сильно, что еще в седьмом градусе южной широты перешли мы через меридиан тринидатский. После сего ветер отходил к востоку и был очень свеж, почему мы и сделали довольный успех в плавании нашем к югу. Западное течение все еще продолжалось, однако было гораздо слабее, нежели вблизи к экватору. Под 14° южной широты лишились мы SO пассатного ветра, за коим следовали восточные уклонявшиеся несколько то к N, то к NW. Во все время плавания нашего сим пассатным ветром сопровождаемы были мы бесчисленным множеством рыбы, называемой бонитом, которой удили мы по нескольку ежедневно и доставляли служителям нашим свежую и вкусную пищу; из морских рыб, известных под названием «прожор», поймали только одну. И хотя она вкусом несравненно хуже бонитов, однако же большая часть оной была употреблена в пищу. Бывшие на корабле нашем японцы ели сырые головы с великою жадностью.
4Декабря 4-го сделаны были мною два вычисления по взятии лунных расстояний, коих среднее показало долготу в полдень 31°15′; по наблюдениям доктора Горнера была оная 5 минутами восточнее. Склонение магнитной стрелки по учиненным многим наблюдениям вышло 3°01′, западное; южное наклонение оной найдено 5на другой день 32°00′, под широтою 16°12′ и долготою 31°40′. Взятые многие лунные расстояния показали того дня западную долготу нашу 31°50′45″. 77-го под 19°57′ широты и 32°12′ долготы найдено южное наклонение магнитной стрелки 36°48′.
Лаперуз тщетно употребил несколько дней на искание острова Ассенцао (о существовании коего в продолжении трехсот лет были разные мнения) между 20°10′ и 20°50′ южной широты, продолжая плыть до седьмого градуса к западу от меридиана островов Тринидатских; посему и не без причины изъявлял он свое о бытии оного сомнение, прибавив к тому, что остров сей, означен будучи под одною широтою с островами Тринидатскими, не принадлежит ли к оным? Мнение сие давно уже и до Перуза многие имели и многие оное оспаривали: так, например, Фрезье в описании путешествия своего в Южное море осуждает славного Галли, что он не поместил в своей карте острова Ассенцао, утверждая, будто бы он сам приставал к сему острову, но Галли, защищая свою карту против Фрезье, доказывает, что сей последний приставал к острову Тринидату, а не к острову Ассенцао. Но как еще по сие время многие утверждают существование помянутого острова, то и решился я плыть несколькими градусами западнее, нежели плыл Лаперуз, дабы или увериться в бытии оного, или ко всем прочим сомнениям присоединить и свое. К сему предприятию побужден я был более всего тем, что издатель Лаперузова путешествия, кажется, обвиняет Лаперуза в том, что он не искал сего острова далее, и утверждает, что он перестал искать его в то самое время, когда находился уже близ оного. Миллет де Мюро основывает свои утверждения на следующем: первое, что Дапре определил долготу Ассенцао 38° к западу от Парижа; но Лаперуз не простирал так далеко своего плавания; второе, что Лепин, француский офицер, уверял его, что он в 1791 году проходил мимо острова Тринидата и Ассенцао и нашел широту первого 20°23′, последнего же 30°38′, прибавив к тому, что для определения долготы сих островов не было у него инструментов; однако же полагает, что остров Ассенцао находится в 130 лигах или 360 милях от берегов Бразилии. Таковое утверждение, казалось мне, заслуживало уважение. А хотя Лепин и не мог определить долготу сего острова, однако, если бы он уверен был в действительном существовании оного, то, конечно, не оставил бы сообщить публике точнейших известий о таковом острове, о бытии коего так долго спорили, наипаче же мог бы он известить, точно ли сходствует положение сего острова с описанием и чертежами, изданными Дапрем и Далримпелом, и многими другими географами. В сем последнем случае оставалось бы только продолжать плавание под 20°38′ широты до тех пор к западу, пока он будет найден.
7Декабря 7-го дня в полдень находились мы в широте 19°47′, в долготе 32°24′; следовательно, 2½ градусами восточнее Лаперузова искания острова Ассенцао. Почему и мог я продолжать плавание всю ночь без всякого опасения миновать остров Ассенцао. Курс взят был мною таким образом, чтоб на рассвете находиться под широтою, означенною Лепином, а потом держать прямо на запад.
88-го в полдень находились мы по наблюдениям нашим в широте 20°47′. Течение увлекло нас к югу несколькими милями далее 20°38′; погода, хотя была и не очень светлая, однако ж зрение могло простираться даже со шканец на 12 и 15 миль; остров же Ассенцао должен быть возвышен, а потому и надлежало бы усмотреть оный с саленга и в двойном расстоянии против упомянутого. Из сего явствует, что нам никак невозможно было миновать сего острова, если бы он существовал действительно под сказанною выше сего широтою. В 7 часов вечера в широте 20°4′, а долготе 35°36′ легли мы в дрейф.
9На рассвете следующего дня (9 декабря) поставив все паруса, продолжали плавание свое к западу. В полдень по наблюдениям нашли широту 20°46′51″, а долготу 36°19′. «Нева» находилась от нас к северу расстоянием около 3 миль. С нетерпением ожидали мы ежеминутно услышать, что закричат с саленга: «Берег! Берег!» — однако ж надежда сия оказалась тщетною. В 7 часов вечера оставил я вовсе дальнейшее искание острова Ассенцао. Мы находились тогда в широте 20°42′, а долготе 37°00′ от Гринвича, а от Парижа 39°20′. Итак, плавание наше простиралось западнее Лаперузова 2°10′, долготы же, под коею Дапре полагает остров Ассенцао 1°20′. Поелику мы во все время искания нашего не удалялись никак от принятой широты сего острова более 9 миль к югу, как то выше видеть можно, то и смею утверждать, что остров Ассенцао между широтами 21°10′ и 20°30′ до 37°00′ западной долготы от Гринвича вовсе не существует, следовательно, и отстояние его от бразильского берега будет малым, чем более 220 миль. Все сие подает великое сомнение, чтобы г-н Лепин находился действительно у острова Ассенцао, разве определил он широту оного неверно, но сего от француского флотского офицера едва ожидать можно. Не опровергая совершенно бытия сего острова, да будет мне позволено заметить, что Лаперуз имел большее право сомневаться о существовании оного, нежели издатель его путешествия доказывать противное тому удостоверительным образом.
Предоставив обретение острова Ассенцао счастливейшему мореплавателю, взял я курс свой к мысу Фрио, который желал видеть для того, чтобы увериться в точной широте оного. По испытании многих новейших морских карт и путешествий, к немалому моему удивлению, нашел я, что разные показанные широты мыса Фрио от 23°6′ отступают до 22°34′. Во французском Астрономическом календаре (Connoifsance des temps) показана оная даже в продолжение многих годов под 22°2′, равно как и в морском словаре, изданном Гран-Преэм. В подлиннике путешествия посольства лорда Макартнея показана широта сего мыса под 32°2′, но это должна быть типографическая ошибка, вместо 32°2′[4]. Кастера, французский преложитель макартнеева путешествия, поправил сию типографическую ошибку очень худо, поставив вместо 32°2′, 22°2′, а из сего перевода перешла, уповательно, ошибка и в Connoifsanse des temps и в сочинение г-на Гран-Пре. Таковая разнообразность в широте мыса Фрио не могла бы продолжаться 35 лет, ежели бы капитан Кук в описании первого своего путешествия упомянул об оной определительно. Однако, если бы обратили внимание на астрономические наблюдения, учиненные в путешествиях Бирона, Картерета, Валлиса и в первом путешествии капитана Кука, кои изданы астрономом Уэлсом (Wales), то нашли бы, что 12 ноября 1768 года, как в такой день, в который Кук увидел мыс Фрио, найдена была им в полдень широта 23°6′, и поелику Кук именно говорит, что он в сей день держал курс свой на Рио-Янеиро, вдоль берега лежащего на O и W, то и широта мыса Фрио долженствовала мало различествовать от найденной им в полдень. Нимало не сомневаюсь я и сам, что широта оного мыса должна быть 23°2′, ибо таковою нашел оную сир Эрасмус Гауэр и почти такая же должна она быть по приведенному мною из первого Кукова путешествия обстоятельству.
11Декабря 11-го дня по наблюдениям были мы под 22°36′ широты и 40°46′ долготы. В 7 часов вечера бросили лот; глубина нашлась 50 саженей, дно каменистое.
1212-го на рассвете увидели мы остров Фрио, лежащий близ мыса того же названия. Он весьма удобно узнается по глубокой долине, разделяющей его на две неравные части; в отдалении кажется он двумя островами. В полдень находилась от нас средина острова Фрио прямо на запад, чего я и желал, дабы с точностью определить широту оного, но помрачившееся небо и скрывшееся солнце воспрепятствовали сему наблюдению. Пополудни небо прояснилось, и корабль не имел почти никакого колебания; при сих благоприятствующих обстоятельствах нашли мы взятием 12 азимутов склонение магнитной стрелки от 2°21′ до 3°6′. Итак, среднее будет 2°49′, восточное; наклонение же магнитной стрелки в то же время было 43°30′, южное.
1313 декабря в полдень широта найдена 23°11′45″; мыс Фрио лежал от нас NW 53°20′, расстоянием около 25 до 30 миль. Ежели принять сие расстояние, то южная широта мыса Фрио должна быть 22°57′30″, однако, как таковое расстояние есть глазомерное, то и определение широты не может иметь желаемой точности. Определение же долготы мыса Фрио почитаю я вернее. Ежели мы с найденным на острове Св. Екатерины прибавочным ходом хронометров сообразим вычисленные нами ежедневные долготы между сим островом и местом, в котором находились мы декабря 13-го дня, то Арнольдов хронометр № 128 покажет западную долготу мыса Фрио 41°32′; по истинной же найденной сего дня долготе выходит долгота мыса Фрио 41°36′30″.[5]
В 7 часов вечера оставили мы мыс Фрио, лежавший тогда от нас NW 10° расстоянием от 18 до 20 миль, и взяли курс свой прямо к острову Св. Екатерины. Погода была светлая и прекрасная, ветер северо-восточный свежий, так что мы 1616-го числа в 8 часов вечера находились уже на глубине 40 саженей. Пролавировав всю ночь, увидели мы на рассвете следующего дня острова Альваредо и Гал. Погода была пасмурная и мрачная, почему и не могли мы видеть острова Св. Екатерины. И как я не имел подробной карты сего берега, а также и видов островов, лежащих перед входом к острову Св. Екатерины, то и не мог себя в точности уверить, что виденные нами острова были действительно Альваредо и Гал; почему и не отважился пройти между сими каменистыми островами, и в той надежде, что полученная высота солнца в полдень выведет меня из сей неизвестности, стал держать к северу под немногими парусами. Продолжительная пасмурная погода с сильным дождем при свежем ветре не позволяли сделать наблюдения; итак, принуждены мы были держаться вблизи берега до тех пор, пока настала ясная погода.
1818-го декабря найдена по наблюдениям южная широта 26°53′39″. После сего начал я держать курс к югу в возможной близости от берега, дабы ясно осмотреть заливы с находящимися в оных каменистыми островами, составляющими прекрасные порты, которые португальцам хотя и известны, однако я сомневаюсь, чтобы берега Бразилии описаны были ими когда-либо с надлежащею точностью. Виденные нами карты острова Св. Екатерины и берега, лежащего к северу от сего острова, не слишком верны, невзирая на то, что одна из оных сочинена португальским географом Лопесом, другая же самая новейшая (а именно в 1803) некоторым португальским инженером. На первой карте астрономические определения были неверны, на последней же, впрочем подробной и с великим рачением сделанной, вовсе оных не находилось; на карте, помещенной под № 3 в Атласе, показан северный вход к якорному месту, находящемуся между островом Св. Екатерины и малой частью матерой земли, лежащей к северу от Св. Екатерины того берега, которой мы в то время имели случай видеть. Сию карту, думаю, не почтут в атласе моем совсем излишней, поелику мне не удавалось и поныне видеть карты сего входа, выключая одну, находящуюся под № 57 во второй части Малого морского атласа, изданного Беллином, которая однако же имеет много погрешностей и недостатков.
В 4 часа пополудни сделался ветер тихий. Внезапное опущение ртути в барометре предвещало бурю. Близость берега наводила нам сначала беспокойствие, однако оное скоро уничтожилось сделавшимся с берега ветром, сопровождаемым сильным дождем с громом и увеличившимся после до того, что мы должны были убрать все паруса и оставаться под штормовыми стакселями и фоком. 19Следующего дня в полдень ветер утих так, что мы могли отдать марсели; пополудни же, поставив брамсели, поворотили к берегу, который увидели опять 2020-го на рассвете, но течением от юга увлекло нас так далеко к северу, что мы должны были лавировать целый день, дабы приблизиться к острову Галу. В полдень лежал он от нас на SW 22°, остров Алваредо на SW 7°, широта обсервованная была 26°58′48″. Под вечер увидели мы лодку, шедшую к кораблю нашему. Мы легли в дрейф, дабы дождаться оной. Это были португальцы, изъявившие готовность свою провести нас между островами Альваредом и Галом, на что я сам собою по увещанию Лаперуза не смел отважиться, хотя сим путь и очень много сокращается. Мы нашли проход весьма надежным. Можно идти у самых островов без всякой опасности. Глубина уменьшается постепенно до 5½ саженей, на которой мы 21 декабря в 5 часов вечера стали на якорь, брошенный на дно, из одного ила состоящее. Крепость Санта-Крус на острове Атомирис находилась от нас на NW 10°; средина острова Альваредо — на NO 35′; остров де Ратонес — на SO 15′; и Понта Гросса — на NO 66°. Крепость Санта-Крус отстояла от нас на одну милю; местечко Сан-Михель — на 5 миль.
Примечания[править]
- ↑ Гуанчи были, как известно, настоящие, коренные жители острова Тенерифа. Но теперь род их совсем перевелся.
- ↑ Vojage fait par ordre du Roi en 1768, 1769, par M. d. Eveux de Fleurieu. Том первый, стран. 288.
- ↑ Письма сии дошли исправно в назначенное свое место в месяце мае 1804 года.
- ↑ Капитан Бротон положил южную широту мыса Фрио под 22°59′41″, а западную долготу под 41°53′12″. В таблицах Мендозовых, изданных после нашего отбытия из Европы, показана широта 22°54′, а долгота 42°8′11″.
- ↑ На чем основывается вычисление сей истинной долготы, то объяснено будет в конце следующей главы.