Синие горы Кавказа, приветствую вас! вы взлелеяли детство
мое; вы носили меня на своих одичалых хребтах, облаками меня
одевали, вы к небу меня приучили, и я с той поры всё мечтаю
об вас да о небе. Престолы природы, с которых как дым улетают 5громовые тучи, кто раз лишь на ваших вершинах творцу
помолился, тот жизнь презирает, хотя в то мгновенье гордился
он ею!..
*
Часто во время зари я глядел на снега и далекие льдины утесов;
они так сияли в лучах восходящего солнца, и в розовый 10блеск одеваясь, они, между тем как внизу всё темно, возвещали
прохожему утро. И розовый цвет их подобился цвету стыда:
как будто девицы, когда вдруг увидят мужчину купаясь, в таком
уж смущеньи, что белой одежды накинуть на грудь не успеют.
Как я любил твои бури, Кавказ! те пустынные громкие бури, 15которым пещеры как стражи ночей отвечают!.. На гладком
холме одинокое дерево, ветром, дождями нагнутое, иль виноградник,
шумящий в ущелье, и путь неизвестный над пропастью,
где, покрываяся пеной, бежит безымянная речка, и выстрел
нежданный, и страх после выстрела: враг ли коварный иль 20просто охотник... всё, всё в этом крае прекрасно.
*
Воздух там чист, как молитва ребенка. И люди, как вольные
птицы, живут беззаботно; война их стихия; и в смуглых чертах
их душа говорит, в дымной сакле, землей иль сухим тростником
покровенной, таятся их жены и девы и чистят оружье, и шьют 25серебром — в тишине увядая душою — желающей, южной,
с цепями судьбы незнакомой.
В автографе третий абзац («Как я любил твои бури ~ всё в этом крае прекрасно») зачеркнут.
Отрывок представляет собой опыт ритмической прозы. В нем отразились воспоминания Лермонтова о его пребывании на Кавказе в годы детства.
Фраза «Воздух там чист, как молитва ребенка» в несколько измененном виде («Воздух чист и свеж, как поцелуй ребенка») включена в роман «Герой нашего времени».
