глаза вверхъ; въ его головѣ опять мелькнула мысль, что онъ можетъ быть дѣйствительно плохо принятъ въ Одессѣ и онъ рѣшительно заявилъ: „Остаюсь!” Раздался свистокъ и поѣздъ двинулся, отрѣзывая Расколину путь къ отступлению.
III
Хуторокъ Петровыхъ находился въ пятнадцати верстахъ отъ станціи N. Расположенный на небольшомъ холмикѣ, онъ былъ окруженъ фруктовымъ садомъ и виноградникомъ. Деревья начинали распускаться и изъ купы ихъ нѣжныхъ изумрудныхъ листочковъ выглядывала только одна черепичная крыша.
У подножія холма раскинулось небольшое село съ бѣленькой, какъ будто игрушечной церковью; и глядя на этотъ прекрасный деревенскій пейзажъ, невольно хотѣлось воскликнуть словами поэта: „привѣть тебѣ спокойный уголокъ!“
Въ восемь часовъ утра на хуторкѣ все ожило. Въ барскомъ домикѣ отворили ставни и яркое утреннее солнце заглянуло въ окна. На черномъ дворѣ птичница кормила птицу и наливала помои свиньямъ, работникъ прилаживалъ новую дверь въ конюшнѣ, а нѣсколько деревенсхихъ мальчугановъ несли связки сѣна изъ деревни для барскихъ лошадей. Словомъ всѣ суетились, у всѣхъ было свое дѣло. Старуха Петрова и ея дочь Татьяна, единственныя обитатели барскаго домика, уже встали. На этотъ день дѣла было много; въ виду приближающихся праздниковъ нужно было прибрать весь домъ, все почистить, перетереть, вымыть окна; „да пора-бы подумать и о припасахъ паски печь!“ неоднократно ворчала госпожа Петрова, озабоченно ходя по комнатамъ. А бѣлокурая, хорошенькая Танюша перетирала бездѣлушки и на ходу смахивала тряпкой пыль со всѣхъ предметовъ.
Къ пяти часамъ все было прибрано, полы блестѣли, паутина была сметена съ потолковъ и оконные стекла вымыты. Татьяна нетерпѣливо поглядывала въ окно она съ нетерпѣньемъ поджидала брата. Вѣдь онъ везетъ со станціи много всякой всячины и лакомствъ. Хотя Татьянѣ было уже восемнадцать лѣтъ, но она въ своей чистой душѣ сохранила детскія привычки: она любила напримѣръ, чистя миндаль, полакомиться сладкими зернами, любила заглянуть въ кладовую и тайкомъ отъ мамы „попробовать“ молока въ постъ, но не смотря на все это она небыла вздорной, любила читать и привыкла смотрѣть на жизнь не какъ на вѣчное счастье; она также понимала, что трудъ это такая-же потребность, какъ напримѣръ ѣда и сонъ. Рано потерявъ отца, она съ малыхъ лѣтъ пріучилась хозяйничать и теперь могла замѣнить вполнѣ, въ качествѣ хозяйки, свою, уже нуждающуюся въ одыхѣ, мать. Наконецъ около шести часовъ на пыльной дорогѣ показался шарабанъ.
„Мамочка, мамочка!“ встрепенулась Татьяна. „Сережа ѣдетъ, смотри, смотри и съ
глаза вверх; в его голове опять мелькнула мысль, что он может быть действительно плохо принят в Одессе, и он решительно заявил: «Остаюсь!» Раздался свисток, и поезд двинулся, отрезая Расколину путь к отступлению.
III
Хуторок Петровых находился в пятнадцати вёрстах от станции N. Расположенный на небольшом холмике, он был окружён фруктовым садом и виноградником. Деревья начинали распускаться, и из купы их нежных изумрудных листочков выглядывала только одна черепичная крыша.
У подножия холма раскинулось небольшое село с беленькой, как будто игрушечной церковью; и глядя на этот прекрасный деревенский пейзаж, невольно хотелось воскликнуть словами поэта: «привет тебе, спокойный уголок!»
В восемь часов утра на хуторке всё ожило. В барском домике отворили ставни, и яркое утреннее солнце заглянуло в окна. На чёрном дворе птичница кормила птицу и наливала помои свиньям, работник прилаживал новую дверь в конюшне, а несколько деревенсхих мальчуганов несли связки сена из деревни для барских лошадей. Словом, все суетились, у всех было своё дело. Старуха Петрова и её дочь Татьяна, единственные обитатели барского домика, уже встали. На этот день дела было много; ввиду приближающихся праздников нужно было прибрать весь дом, всё почистить, перетереть, вымыть окна; «да пора бы подумать и о припасах паски печь!» — неоднократно ворчала госпожа Петрова, озабоченно ходя по комнатам. А белокурая, хорошенькая Танюша перетирала безделушки и на ходу смахивала тряпкой пыль со всех предметов.
К пяти часам всё было прибрано, полы блестели, паутина была сметена с потолков и оконные стекла вымыты. Татьяна нетерпеливо поглядывала в окно — она с нетерпением поджидала брата — ведь он везёт со станции много всякой всячины и лакомств. Хотя Татьяне было уже восемнадцать лет, она в своей чистой душе сохранила детские привычки: она любила, например, чистя миндаль, полакомиться сладкими зёрнами; любила заглянуть в кладовую и тайком от мамы «попробовать» молока в пост; но несмотря на всё это она, не была вздорной, любила читать и привыкла смотреть на жизнь не как на вечное счастье; она также понимала, что труд — это такая же потребность, как, например, еда и сон. Рано потеряв отца, она с малых лет приучилась хозяйничать и теперь могла заменить вполне, в качестве хозяйки, свою уже нуждающуюся в отдыхе мать. Наконец около шести часов на пыльной дороге показался шарабан.
— Мамочка, мамочка! — встрепенулась Татьяна. — Серёжа едет, смотри, смотри, и с
_-_стр._6-7.jpg&oldid=5132226){kind=link}