— 702 — пе могутъ стоять въ соотвѣтствіи съ тѣмъ, чтобы люди ловились на словѣ, когда все говоритъ за противорѣчіе итого слова подлинной волѣ. Во всякомъ обществѣ существуютъ цѣлыя категоріи лицъ, которымъ не по плечу «внутренній формализмъ воли®, безповоротно рѣшающій судьбу ихъ интересовъ. Число случаевъ, въ которыхъ необходимо идти на помощь слабой, заблуждающейся или совсѣмъ отсутствующей волѣ, растетъ въ каждомъ развивающемся обществѣ, и «теорія волеизъявленія “, отвлеченная отъ воли, оставляетъ всѣ эти случаи, во имя обезпеченія .доброй совѣсти “ въ отношеніяхъ гражданскаго оборота, безъ защиты и этимъ самымъ ведетъ скорѣе къ разрушенію, чѣмъ обезпеченію начала доброй совѣсти въ договорныхъ отношеніяхъ. Вотъ почему и слѣдуетъ признать, что не абстрактная воля, а конкретное содержаніе воли въ каждой отдѣльной, сдѣлкѣ, со всѣми субъективыми и объективными условіями его дѣйствія, составляетъ существенный, хотя и нс единственно-иринимасмый въ разсчетъ элементъ юридической сдѣлки. Иначе нельзя было бы обосновать и общее требованіе дѣеспособности, предъявляемое къ участникамъ всѣхъ сдѣлокъ. Но, съ другой стороны, мы не можемъ нс допустить подчиненія и такого содержанія воли принципу „теорія волеизъявленія"—по крайней мѣрѣ, въ области значительнаго числа оборотныхъ сдѣлокъ, которыя въ иныхъ условіяхъ были бы стѣснены въ свободномъ развитіи и едва-ли могли бы псиолнить свое назначеніе.
Въ результатѣ мы получаемъ оиять енптезъ обѣихъ теорій, къ которому подходитъ отчасти и защищаемая ГІегшаип’омъ, Беккеромъ и др. «теорія довѣрія" (Vertrauenstheorie). Она находитъ въ необходимомъ для гражданскаго оборота принципѣ довѣрія къ сдѣлкамъ и масштабъ, которымъ должно измѣряться соотвѣтствіе или несоотвѣтствіе каждаго выступающаго нормально волеизъявленія съ предполагаемой имъ волей. Но Ро-гельсбергеръ ставитъ справедливо въ упрекъ этой теоріи ея неопредѣленность и упущеніе при конфликтѣ различныхъ интересовъ всѣхъ другихъ точекъ зрѣнія, кромѣ точки зрѣнія «доброй совѣсти". Поэтому Регельс-бергеръ и отказывается отъ объединенія всѣхъ относящихся сюда случаевъ въ одинъ принципъ и отдаетъ предпочтеніе римской точкѣ зрѣнія приспособленія нрава къ жизни, какъ единственно-способной удовлетворить всѣмъ запросамъ гражданскаго оборота *).
Указанные элементы юридическаго строенія сдѣлки можно найти и въ нашемъ законодательствѣ. Сюда принадлежатъ, главнымъ образомъ, цитированныя выше ст. 699 и 700 Хт. I ч. ІІослѣдияя изъ этихъ статей говорить: «всѣ способы пріобрѣтенія правъ (мы уже знаемъ, что подъ этимъ названіемъ нашъ законъ разумѣетъ юридическія сдѣлки) тогда только признаются дѣйствительными, когда они утверждаются на непринужденномъ произволѣ и согласіи". Это же требованіе „непринужденнаго нро- ) Uegelsbcrger, стр. 512.
