такъ какъ Ушаковъ не сдѣлалъ и не сказалъ ничего замѣчательнаго.
— Можетъ быть, я слишкомъ строго къ нему отнеслась, возразила я. Однако, видя, что братъ интересуется этимъ молодымъ человѣкомъ, я сочла своимъ долгомъ сообщить ему, какое заключеніе я вывела изъ этой глупой брошюрки: человѣкъ, существовавшій только для ѣды, питья и сна, могъ найти себѣ панегириста только въ томъ, кто снѣдаемъ жаждой распространять свои мысли посредствомъ печати, и что этотъ писательскій зудъ можетъ побудить Радищева написать впослѣдствіи что-нибудь еще болѣе предосудительное. Дѣйствительно, слѣдующимъ лѣтомъ я получила въ Троицкомъ очень печальное письмо отъ брата, въ которомъ онъ мнѣ сообщалъ, что мое пророчество исполнилось; Радищевъ издалъ несомнѣнно зажигательное произведеніе, за что его сослали въ Сибирь. Я далека была отъ мысли радоваться, что мои выводы оказались вѣрными, и меня опечалила судьба Радищева, и еще болѣе горе моего брата, которое, какъ я знала, не скоро еще уляжется. Я даже предвидѣла, что фаворитъ, съ которымъ графъ Александръ былъ въ натянутыхъ отношеніяхъ, не преминетъ попытаться набросить тѣнь и на него по этому случаю. Онъ дѣйствительно такъ и сдѣлалъ; при другомъ государѣ ему удалось бы и повредить ему, но на Великую Екатерину его слова не произвели никакого впечатлѣнія. Однако этотъ инцидентъ и интриги генералъ-прокурора внушили моему брату отвращеніе къ службѣ и онъ попросилъ годового отпуска, ссылаясь на разстроенное здоровье, требовавшее покоя и деревенскаго воздуха. Когда онъ уѣхалъ въ свои помѣстья, я очутилась одна въ Петербургѣ, въ обществѣ, ставшемъ мнѣ ненавистнымъ; но меня поддерживала надежда на его возвращеніе; однако до истеченія срока отпуска онъ подалъ прошеніе объ отставкѣ и получилъ ее.
Онъ кончилъ свою полезную для отечества службу въ 1794 г. Черезъ полтора года послѣ его отъѣзда, вдова
