сутствіи обѣщалъ заплатить ему черезъ два мѣсяца, и портной ушелъ при мнѣ совершенно удовлетворенный. Я добавила, что если онъ впослѣдствіи передумалъ или если кто-нибудь съ цѣлью повредить мнѣ научилъ его написать это прошеніе, то несправедливо заставлять меня нести отвѣтственность за это.
Оказалось, что это прошеніе было дѣйствительно составлено приспѣшниками князя Зубова и самъ Зубовъ (какъ я узнала впослѣдствіи) передалъ его императрицѣ въ Таврическомъ дворцѣ наканунѣ моего отъѣзда передъ тѣмъ, какъ меня къ ней допустили. Несмотря на это я обращалась съ нимъ дружелюбно впослѣдствіи по восшествіи на престолъ императора Александра и въ особенности послѣ его коронованія въ Москвѣ, когда Зубовъ былъ въ немилости.
Словомъ, уѣзжая изъ Петербурга, я уносила цѣлый рядъ сложныхъ чувствъ, которыя не были бы столь противорѣчивы, если бы моя любовь съ Екатеринѣ Второй могла бы подвергнуться измѣненію.
Я отправилась сначала въ свое бѣлорусское имѣніе, дабы устроить нѣкоторыя дѣла и назначить сроки поступленія доходовъ для расплаты съ кредиторами дочери. Я пробыла тамъ всего восемь дней; въ Троицкомъ я также прожила только недѣлю, такъ какъ спѣшила къ моему брату, графу Александру. Проѣздомъ я останавливалась въ Москвѣ на нѣсколько дней, чтобы сдѣлать распоряженія относительно устройства своего дома, который я приказала обставить скромно, но комфортабельно, чтобы жить въ немъ зимой. Если моя голова не вскружилась отъ успѣховъ, достигнутыхъ мною въ особенности въ области управленія обѣими академіями, то неудивительно, что она противустояла превратностямъ и ударамъ судьбы, постигшимъ меня; я твердо вѣрю, что человѣкъ, умѣющій сдерживать свое самолюбіе и честолюбіе въ должныхъ границахъ, съумѣетъ вынести и несчастія. Я считала свою общественную дѣятельность законченной, и посвятила себя любви
