От сердца отлегло. Все-таки опасность. Я горд.
Просыпаюсь ночью. Грустно. Одеваюсь и выхожу из окопа. Лунная ночь, очаровательная и глубокая. Что такое? Возле орудия — дневальный, два офицера, пехотный солдат и женщина в непромокаемом светлом пальто и в папахе.
Дневальный что-то почтительно объясняет про орудие.
Женщина кокетничает:
— Ах, только ради бога при мне не стреляйте!
Офицеры подхватывают ее под руки. Она серебристо смеется. Удаляются. Слышен изысканный баритон сапера: «А, это мои люди тут окопы резервные роют…» И еще что-то. Шаги стихают. Силуэты меркнут. Стучат о мерзлую землю саперы, которые строят резервные окопы.
Безлюдье и одиночество. Откуда? Куда?
Хочется женской ласки, тепла и уюта.
Следующий день отвратителен.
БЕСПОКОЙНЫЕ ДНИ
Ожидаются события.
Пехотные и артиллерийские позиции укрепляются и усиливаются до последней степени. На землянки накатываются еще один-два ряда бревен так, что, пожалуй, шестидюймовый снаряд не пробьет.
Беспрерывно подвозят снаряды.
Целый день приезжают зарядные ящики, и снаряды выгружаются на зеленую травку возле погребов. К вечеру их уже целые симметричные горки, ярко горящие на закатном солнце…
Начинают выпадать беспокойные дни.
Немец то обстреливает шоссе, то щупает батарею, то делает нажимы на нашу пехоту.
Серенький майский день, похожий на южный октябрь. «Землячки» убивают время за «дамками» и игрой в скракли — городки. С правого края, за первым орудием, слышатся звонкие удары палок и оживленные голоса. В окопе третьего орудия играют на балалайке. На дворе двое «землячков» развели огонек и греют чай.
._С_фронта_первой_мировой_войны._стр._30.jpg&oldid=5122872){kind=link}