Я лежу в землянке на нарах. Возле меня сидит сибиряк Горбунов и вполголоса читает выпуск Пинкертона «Церковные грабители». На лице у него написаны изумление и напряженное внимание. Кроме нас, в окопе никого нет.
Вдруг голоса, которые несутся справа, смолкают и слышится топот десятка ног. Через секунду я улавливаю характерный шум полета снаряда. Шум крепнет, немецкий бризант со свистом проносится над нами, маскировка качается от ветра, и где-то позади, справа, разрыв. Короткий, сухой, рассыпчатый гром. Землянка вздрагивает.
Горбунов поднимает глаза от книжки, смотрит на меня и быстро соскакивает с нар. Я — за ним. По ведру, которое стоит на крыше землянки, барабанят мелкие осколки. Мы выскакиваем наружу. Из землянок высовываются любопытные физиономии.
— Ишь кидает, чертов немец!
— Где был разрыв?
— Позади, справа. Возле N-ской батареи, саженях в двадцати.
— Порядочный перелет.
Горбунов подходит к орудию:
— А вот, кажись, осколочек по щиту зацепил.
Я хочу подойти к нему, но в это время слышится свист снаряда. Горбунов бросается наземь у орудия, я от неожиданности застываю на месте. В сердце холодеет и становится убийственно пусто, словно кровь из него ушла в ноги и ноги от этого не могут двигаться. Потом я хочу броситься к землянке, но до нее далеко. Я припадаю к земле — и в то же самое мгновение страшный взрыв недалеко впереди. Воздух по всем направлениям режут свистящие осколки. Я вскакиваю и кидаюсь к землянке. На бегу я вижу, как «землячки», которые грели чай, поднимаются один за другим с земли, обчищаются от пыли и как бегут к «землячкам» солдаты, которых снаряд застал врасплох.
За мной в окоп вбегает Горбунов.
— Вот, понимаете, только это я хотел отойти от орудия, как слышу — свистит. Я — наземь. Ух ты, проклятый «герман»! Бризантами кидает.
— Да, хулиганит, — согласился я с ним.
В окоп вбегает, позванивая шпорами, младший фейерверкер Котко, за ним еще кто-то.
— Несет, несет…
Мы затихаем и прислушиваемся к свисту. Разрыв где-
._С_фронта_первой_мировой_войны._стр._31.jpg&oldid=5122873){kind=link}