видѣться для совѣта съ князьями. Зимою, когда в. князь былъ во Владимірѣ, пронесся слухъ до Новгорода, что ханъ приготовилъ грозное войско на Новгородъ, если не приметъ онъ численниковъ его. Устрашенные новгородцы приняли явившихся въ слѣдъ затѣмъ ханскихъ чиновниковъ, съ которыми прибылъ въ Новгородъ и в. князь. И однако дѣло не обошлось безъ мятежа. — Виною его было и своеволіе чиновниковъ. Но в. князь понималъ, что предъ сильнымъ всегда виноватъ слабый и что гнѣвъ хана можетъ имѣть грозныя послѣдствія; онъ рѣшился неожиданною мѣрою привесть въ себя мятежныхъ. Вмѣстѣ съ чиновниками хана и съ своею дружиною онъ выѣхалъ изъ Новгорода, давая понять, что послѣ того противъ Новгорода и ханъ и князь великій. Это сильно подѣйствовало на буйный народъ: скрѣпя сердце согласился онъ на перепись. Впрочемъ князь, любившій новгородцевъ, съ которыми такъ долго жилъ онъ, съ которыми дѣлилъ славу и труды, успѣлъ оставить за Новгородомъ преимущество, которымъ не пользовались другіе города, — оставилъ право доставлять дань или прямо къ хану, или чрезъ в. князя, а не чрезъ баскаковъ[1]. Послѣднимъ благодѣяніемъ св. князя для Новгорода былъ договоръ, заключенный имъ въ 1259 г. съ послами ганзейскаго союза о свободной торговлѣ новгородцевъ въ городахъ ганзы и ганзейцевъ въ Новгородѣ[2].
Послѣдующіе два года были годами отдыха душевнаго для св. князя. По всей вѣроятности въ это время построе-
