софиста, съ его хитрыми, поворотливыми пріемамизащиты, несхоже сь тѣмъ образомъ Горгія, который мы встрѣчаемъ въ соимсипом'ь діалогѣ.
Ничего не говорило бы въ защиту такого взгляда и самое сочиненіе Горгія "О небытіи44. Критикуемое въ Софистѣ ученіе о несущемъ совершенно не носитъ, какого-либо спецпфпчески-софи-стическаго отпечатка — оно чисто элейское ученіе, передаваемое Платономъ въ категоріяхъ Элейской же философіи. Что это небытіе служило средствомъ защиты для софиста, прижатаго къ стѣнѣ Элейскимъ философомъ, нѣтъ ничего удивительнаго, такъ какъ не одинъ только Горгій, но всѣ вообще софисты, а кромѣ нихъ и другіе философы, напримѣръ, Антисѳеиъ -1) ссылались па небытіе, какъ на доказательство невозможности лгать. Въ Евѳидемѣ (283, Е. — 284, Е. 286, С.), наоборотъ, частое употребленіе софизма: нельзя говорить о томъ, чего нѣтъ, откуда вытекало, что нельзя, слѣдовательно, и лгать, приписывается ученикамъ не Горгія, а Протагора.
Изъ предыдущаго, однако, вовсе не слѣдуетъ, чтобы Платонъ въ своей литературной дѣятельности оставался совершенно чуждымъ всякаго внѣшняго воздѣйствія дѣйствительности. Такое воздѣйствіе несомнѣнно было, но прежде всего, не оно — причина, вызывавшая самую писательскую дѣятельность Платона п во-вторыхъ, Платонъ, отвѣчая на него въ своихъ произведеніяхъ, не могъ исходить исключительно съ точки зрѣнія собственныхъ интересовъ, симпатій и пр., равно какъ не могъ при этомъ пользоваться такими литературными пріемами, которые носятъ личный или полемическій характеръ.
Стараясь выяснить путь истиннаго познанія, Платонъ, естественно, останавливается на лжи и заблужденіи, чтобы, согласно своему методу, изъ отрицательнаго познать положительное, черезъ выясненіе условій лжи и заблужденія — познать условія истиннаго знанія. Здѣсь онъ долженъ былъ коснуться и ученія софистовъ о лжи, такъ какъ это^ученіе вовсе не признавало лжи и принуждало или считать всякое знаніе истиннымъ, или признать полную невозможность такового. И въ томъ, и въ другомъ случаѣ, если принять софистическія воззрѣнія, было бы излишне всякое усиліе построить теорію познанія. Поэтому, Платону сначала надлежало твердо установить, что
х) Ср. Гегсі. Diimmler: Akaclemika, Giessen, 1889 г., стр. 191-195.
софиста, с его хитрыми, поворотливыми приемамизащиты, несхоже сь тем образом Горгия, который мы встречаем в соимсипом'ь диалоге.
Ничего не говорило бы в защиту такого взгляда и самое сочинение Горгия "О небытии44. Критикуемое в Софисте учение о несущем совершенно не носит, какого-либо спецпфпчески-софи-стического отпечатка — оно чисто элейское учение, передаваемое Платоном в категориях Элейской же философии. Что это небытие служило средством защиты для софиста, прижатого к стене Элейским философом, нет ничего удивительного, так как не один только Горгий, но все вообще софисты, а кроме них и другие философы, например, Антисфеиъ -1) ссылались па небытие, как на доказательство невозможности лгать. В Евфидеме (283, Е. — 284, Е. 286, С.), наоборот, частое употребление софизма: нельзя говорить о том, чего нет, откуда вытекало, что нельзя, следовательно, и лгать, приписывается ученикам не Горгия, а Протагора.
Из предыдущего, однако, вовсе не следует, чтобы Платон в своей литературной деятельности оставался совершенно чуждым всякого внешнего воздействия действительности. Такое воздействие несомненно было, но прежде всего, не оно — причина, вызывавшая самую писательскую деятельность Платона п во-вторых, Платон, отвечая на него в своих произведениях, не мог исходить исключительно с точки зрения собственных интересов, симпатий и пр., равно как не мог при этом пользоваться такими литературными приемами, которые носят личный или полемический характер.
Стараясь выяснить путь истинного познания, Платон, естественно, останавливается на лжи и заблуждении, чтобы, согласно своему методу, из отрицательного познать положительное, через выяснение условий лжи и заблуждения — познать условия истинного знания. Здесь он должен был коснуться и учения софистов о лжи, так как это^учение вовсе не признавало лжи и принуждало или считать всякое знание истинным, или признать полную невозможность такового. И в том, и в другом случае, если принять софистические воззрения, было бы излишне всякое усилие построить теорию познания. Поэтому, Платону сначала надлежало твердо установить, что
х) Ср. Гегси. Diimmler: Akaclemika, Giessen, 1889 г., стр. 191-195.
