жется“, "является". Изслѣдуя природу рѣчи, элеецъ приходитъ къ заключенію, что рѣчь или вообще высказываніе о чемъ-либо есть соединеніе существительныхъ, служащихъ для обозначенія вещи, и глаголовъ, обозначающихъ дѣйствія вещей. Каждое такое соединеніе утверждаетъ что-либо относительно вещей, бывшихъ, настоящихъ, будущихъ, при чемъ оно утверждаетъ что-либо или истинное, или ложное. Истинная рѣчь говоритъ о предметѣ то, что есть, лояшая — иное, чѣмъ то, что есть. Такъ какъ всякая рѣчь относится къ какому-либо предмету, т. е. къ тому, что безусловно существуетъ, то и ложная рѣчь, хотя она и соединяется съ несущимъ, тоже непремѣнно есть, тоже существуетъ.
Такимъ же образомъ доказывается существованіе и ложныхъ сужденій. Сужденіе, по мнѣнію элейца, есть завершеніе мыслительнаго процесса. По своему существу это — та же рѣчь, только произносимая въ умѣ, безъ звуковъ, почему и все разсужденіе о возможности ложныхъ рѣчей относится цѣликомъ и къ сужденіямъ. Если мы станемъ судить, не исключительно пользуясь данными чистой мысли, но еще и пользуясь данными ощущенія, то о такомъ состояніи нашего духа мы говоримъ "кажется44, "является". Это состояніе . представляетъ смѣшеніе того, что "кажется44 и сужденія и оно также можетъ быть ложнымъ прежде всего потому, что само сужденіе здѣсь, возможно, будетъ ложнымъ, а затѣмъ еще и вслѣдствіе того, что то, что "кажется44 намъ, мы можемъ выдать за иное, чѣмъ оно есть, т. е. выдать его за абсолютно-суще-ствующее, а не за существующее только для насъ.
Такимъ образомъ, во всѣхъ областяхъ знанія возможны ложь и заблужденіе, вслѣдствіе чего, стало быть, возможно и существованіе искусства обмана, искусства производить призраки, подражать тому, что истинно есть, искусство учить объ иномъ, чѣмъ то, что есть. Существованіе этого иного элеецъ считаетъ безусловно доказаннымъ.
Изъ приведеннаго выше содержанія разбираемой части діалога видно, что въ ней элеецъ доканчиваетъ изображеніе системы коренныхъ понятій нашего духа, обуславливающихъ возможность сужденій или знанія. Затѣмъ, онъ всесторонне разсматриваетъ каждое такое понятіе, какъ само по себѣ, такъ и въ отношеніи къ другимъ и выясняетъ, въ заключеніе, тѣ изъ нихъ, которыя составляютъ основу для ложныхъ, невѣрныхъ сужденій.
жется“, "является". Исследуя природу речи, элеец приходит к заключению, что речь или вообще высказывание о чём-либо есть соединение существительных, служащих для обозначения вещи, и глаголов, обозначающих действия вещей. Каждое такое соединение утверждает что-либо относительно вещей, бывших, настоящих, будущих, при чём оно утверждает что-либо или истинное, или ложное. Истинная речь говорит о предмете то, что есть, лояшая — иное, чем то, что есть. Так как всякая речь относится к какому-либо предмету, т. е. к тому, что безусловно существует, то и ложная речь, хотя она и соединяется с несущим, тоже непременно есть, тоже существует.
Таким же образом доказывается существование и ложных суждений. Суждение, по мнению элейца, есть завершение мыслительного процесса. По своему существу это — та же речь, только произносимая в уме, без звуков, почему и всё рассуждение о возможности ложных речей относится целиком и к суждениям. Если мы станем судить, не исключительно пользуясь данными чистой мысли, но еще и пользуясь данными ощущения, то о таком состоянии нашего духа мы говорим "кажется44, "является". Это состояние . представляет смешение того, что "кажется44 и суждения и оно также может быть ложным прежде всего потому, что само суждение здесь, возможно, будет ложным, а затем еще и вследствие того, что то, что "кажется44 нам, мы можем выдать за иное, чем оно есть, т. е. выдать его за абсолютно-суще-ствующее, а не за существующее только для нас.
Таким образом, во всех областях знания возможны ложь и заблуждение, вследствие чего, стало быть, возможно и существование искусства обмана, искусства производить призраки, подражать тому, что истинно есть, искусство учить об ином, чем то, что есть. Существование этого иного элеец считает безусловно доказанным.
Из приведенного выше содержания разбираемой части диалога видно, что в ней элеец доканчивает изображение системы коренных понятий нашего духа, обуславливающих возможность суждений или знания. Затем, он всесторонне рассматривает каждое такое понятие, как само по себе, так и в отношении к другим и выясняет, в заключение, те из них, которые составляют основу для ложных, неверных суждений.
