Эта страница выверена
Не матерью, но тульскою крестьянкой
Еленой Кузиной я выкормленъ. Она
Свивальники мнѣ грѣла надъ лежанкой,
Крестила на ночь отъ дурного сна.
Она не знала сказокъ и не пѣла,
За то всегда хранила для меня
Въ завѣтномъ сундукѣ, обитомъ жестью бѣлой,
То пряникъ вяземскій, то мятнаго коня.
Она меня молитвамъ не учила,
Но отдала мнѣ безраздѣльно все:
И материнство горькое свое,
И просто все, что дорого ей было.
Лишь разъ, когда упалъ я изъ окна,
Но всталъ живой (какъ помню этотъ день я!)
Грошевую свѣчу за чудное спасенье
У Иверской поставила она.
И вотъ, Россія, «громкая держава»,
Ея сосцы губами теребя,
Я высосалъ мучительное право
Тебя любить и проклинать тебя.
10
