в свой черед лишь содержит посылки к заключению, составляющему последнюю истинную цель всякой морали и всяких этических рассуждений: Neminem laede, imo omnes, quantum potes, juva — правило, которое, как все прекрасное, всего лучше выступает в обнаженном виде. — Только в эту вторую моральную формулу Канта включены еще, намеренно и довольно неуклюже, пресловутые обязанности перед собою. Онтносительно этих обязанностей я высказался выше.
Против этой формулы можно бы, впрочем, возразить, что обреченный на казнь, притом по всей справедливости, преступник рассматривается просто как средство, а не как цель, именно как необходимое средство, чтобы, выполняя закон, поддерживать тем его устрашающую силу, в которой и заключается его назначение.
Но если эта вторая формула Канта ничего не дает для обоснования морали и в то же время не может считаться за адекватное и непосредственное выражение ее предписаний — за верховный принцип, то с другой стороны у нее есть то достоинство, что оно содержит тонкое психолого-моральное apperçu, отмечая эгоизм в высшей степени характеристичным признаком, вполне заслуживающим, чтобы мы остановились здесь на нем подробнее. Именно, эгоизм этот, которым мы все преисполнены и для прикрытия которого, как нашей partie houteuse, мы изобрели вежливость, большею частью проглядывает из-за всех наброшенных на него покровов — в том, что во всяком, кто нам попадается, мы как бы инстинктивно прежде всего ищем лишь возможного средства для какой-либо из постоянно многочисленных наших целей. При каждом новом знакомстве в большинстве случаев первою нашей мыслью бывает, не может ли данный человек быть нам в чем-нибудь полезен; и если он этого не может, то для большинства, как скоро они в этом убедятся, и сам он будет ничто. Искать во всяком другом возможного средства для наших целей, т. е. орудия, это почти скрыто уже в природе человеческого взора; а не придется ли, пожалуй, этому орудию более или менее потерпеть при употреблении, такая мысль появляется гораздо позже и часто совсем не приходит. Что мы предполагаем этот образ мыслей у других, это сказывается во многом, например, в том, что когда мы ищем у кого-нибудь сведений или совета, то мы теряем всякое доверие к его указаниям, коль скоро откроем, что он может быть сколько-нибудь, хотя бы лишь немного и отдаленно, заинтересован в данном деле. Ибо мы тогда тотчас начинаем предполагать, что он сделает нас средством для своих целей и потому даст свой совет не по своему разумению, а по своему умыслу, даже если первое будет сколь угодно велико, а последний сколь угодно мал. Ведь нам прекрасно известно, что кубическая линия умысла
