что он делает, могло бы точно так же остаться и не исполненным, будто воля ставит свои решения сама собою, без причины, и всякий ее акт есть первое начало для необозримого ряда вызванных им изменений. Заблуждение это находит себе самую решительную поддержку в ложном истолковании того, достаточно разобранного в первом отделе свидетельства самосознания, которое гласит „я могу делать то, что я хочу“, — особенно если это свидетельство, как всегда бывает, слышится также и при воздействии нескольких, пока только еще понуждающих и друг друга исключающих мотивов. Все это вместе и служит, таким образом, источником естественной иллюзии, откуда развивается заблуждение, будто в сознании нашем содержится удостоверение в свободе нашей воли, в том смысле, что она, вопреки всем законам чистого рассудка и природы, есть нечто, ставящее свои решения без достаточных оснований, — решения, которые при данных обстоятельствах, у одного и того же человека могут оказаться как такими, так и противоположными.
Чтобы на частном примере и возможно нагляднее пояснить возникновение этой, столь важной для нашей темы иллюзии и тем дополнить произведенное в предыдущем отделе исследование самосознания, представим себе человека, который, стоя, напр., на улице, сказал себе самому: „Теперь 6 час. вечера, дневной труд окончен. Я могу теперь прогуляться, или могу пойти в клуб; могу также подняться на башню посмотреть на закат солнца; могу также отправиться в театр; могу также навестить того, а равным образом и этого друга; могу даже выбраться за городские ворота на вольный свет и никогда не возвращаться назад. Все это зависит исключительно от меня; у меня для этого полная свобода. Однако я не делаю ничего подобного, а точно так же добровольно иду домой, к своей жене“. Это совершенно все равно, как если бы вода сказала: „Я могу вздыматься высокими волнами (да, — в море при буре), могу быстро катиться вниз (да, — по ложу реки), могу низвергаться с пеной и кипением (да, — в водопаде), могу свободной стрелой подниматься в воздух (да, — в фонтане), могу наконец даже выкипать и исчезать (да, — при 80° тепла), но я не делаю теперь ничего такого а добровольно остаюсь спокойной и ясной в зеркальном пруду“. Как вода все это может исполнить в том лишь случае, если появятся причины, определяющие ее к тому или другому, точно так же и наш человек может сделать то, что он мнит для себя возможным, не иначе как при том же самом условии. Пока не явятся соответствующие причины, данный поступок для него невозможен, зато тогда он должен его исполнить, точно так же как вода, коль скоро она поставлена в соответственные условия. Его ошибка и вообще за-
