ганическим причинам, — например, объяснить движение мускула приливом соков («как сжимание намоченной веревки», говорит Риль в своем Archiv für Physiologie, т. 6, стр. 153); но если даже предположить, что можно достигнуть основательного объяснения подобного рода, то это все же никогда не устранило бы той непосредственно-достоверной истины, что каждое произвольное движение (functiones animales) — проявление волевого акта. И физиологическое объяснение растительной жизни (functiones naturales, vitales), каковы бы ни были его успехи, тоже никогда не будет в состоянии опровергнуть той истины, что вся наша в такой степени развивающаяся животная жизнь — сама проявление воли. Вообще, как выяснено раньше, всякое этиологическое объяснение может указать только необходимо-определенное место во времени и пространстве для отдельного явления, его необходимое возникновение там, в силу неизменного правила; внутренняя же сущность каждого явления на этом пути всегда останется закрытой, — она предполагается заранее каждым этиологическим объяснением, и ее только отмечают названиями: сила, или закон природы, или же, если речь идет о действиях, — характер, воля.
Итак, хотя каждый отдельный поступок, при условии определенного характера, необходимо следует из данного мотива и хотя рост, процесс питания и вся совокупность изменений животного тела совершаются по необходимо действующим причинам (раздражениям), тем не менее весь ряд поступков, следовательно — и каждый в отдельности, а также их условие, самое тело, которое их исполняет, следовательно — и процесс, посредством которого оно существует и в котором оно состоит, — все это не что иное, как проявление воли, обнаружение, объектность воли. На этом основывается полное соответствие человеческого и животного организма к человеческой и животной воле вообще: оно похоже (хотя и значительно выше) на то соответствие, в котором специально изготовленное орудие находится к воле изготовившего; оно поэтому является целесообразностью, т. е. телеологической объяснимостью тела. Вот почему органы тела должны вполне соответствовать главным вожделениям, в которых проявляет себя воля, должны быть их видимым выражением: зубы, глотка и кишечный канал — это объективированный голод; гениталии — объективированное половое влечение; хватающие руки, быстрые ноги соответствуют уже тому более косвенному стремлению воли, какое они представляют. Как общечеловеческая форма соответствует общечеловеческой воле, так индивидуально модифицированной воле, характеру отдельного лица, соответствует ин-
