конечной целью ставить себе полнее усовершенствование (по их мерилу) последнего, тридцать лет живущего поколения. И поэтому он не призовет вместе с Гомером целого Олимпа богов для направления временных событий как не призна̀ет вместе с Оссианом фигур облаков за индивидуальные существа; ибо, как я сказал, и те, и другие, по отношению к проявляющейся в них идее, имеют одинаковое значение. В разнообразных формах человеческой жизни и беспрерывной смене событий, постоянное и существенное увидит он только в идее, в которой воля к жизни находит свою совершеннейшую объектность и которая свои различные стороны показывает в свойствах, страстях, заблуждениях и достоинствах человеческого рода, — в своекорыстии, ненависти, любви, робости, отваге, легкомыслии, тупости, лукавстве, остроумии, гениальности и т. д.; все это, соединяясь и отлагаясь в тысячах разнородных образов (индивидуумов), беспрерывно создает великую и малую историю мира, причем по существу безразлично, что приводит все это в движение — орехи или венцы. Он найдет, наконец, что мир похож на драмы Гоцци, где постоянно являются одни и те же лица, с одинаковыми замыслами и одинаковой судьбой: конечно, мотивы и события в каждой пьесе другие, но дух событий один и тот же; действующие лица одной пьесы ничего не знают о событиях в другой, хотя сами участвовали в ней; вот почему после всех опытов прежних пьес, Панталоне не стал проворнее или щедрее, Тарталия — совестливее, Бригелла — смелее и Коломбина — скромнее.
Если бы нам дано было когда-нибудь ясными очами проникнуть в царство возможного и обозреть все цепи причин и действий, если бы явился дух земли и показал нам образы прекраснейших личностей, просветителей мира и героев, которых случай погубил до начала их подвигов; если бы он показал затем великие события, которые изменили бы мировую историю и повлекли бы за собою периоды высшей культуры и просвещения, но которые при своем зарождении были заглушены какой-нибудь слепою случайностью, ничтожнейшим происшествием; если бы, наконец, он показал нам замечательные силы великих индивидуумов, которые оплодотворили бы целые века, но которые они, в заблуждении и страсти, или под гнетом необходимости, бесполезно растратили на недостойные и бесплодные дела, или расточили играя, — если бы мы все это увидели, мы содрогнулись бы и возопили о погибших сокровищах целых веков. Но дух земли улыбнулся бы и сказал: «источник, из которого текут индивидуумы и их силы, неисчерпаем и бесконечен как время и пространство, ибо
