Мазепа, Иван Степанович, происходил из православной шляхетской семьи правобережной Малороссии; отцом его был Адам-Степан М., мать, Марина, принадлежала к шляхетской же семье Мокиевских; местом рождения его было с. Мазепинцы около м. Белая Церковь; год рождения М. неизвестен: в источниках упоминается 1629 г. и 1644 г., но ни та, ни другая дата не может считаться точно установленной. В момент восстания Богдана Хмельницкого отец М. вступил в ряды казаков и в 1654 г. занимал должность белоцерковского атамана, но затем вновь вернулся к прежнему положению шляхтича. Благодаря этому он успел поместить своего сына в число „дворян“ короля Яна-Казимира. Молодой М. привлек к себе внимание короля, который отправил его за границу для окончания образования, a затем сделал одним из своих „покоевых“ (должность, соответствующая камер-юнкеру). В этом звании М. исполнял некоторые дипломатические поручения. В 1659 г. он возил письмо короля к Выговскому и привез ответ последнего. В 1663 г. он был послан с письмом короля к правобережному гетману Юрию Хмельницкому и вернулся с ответом его преемника Тетери. В том же году М. вновь был послан к Тетере для присутствия при передаче ему от имени короля гетманских клейнодов (знаков должности) хелмским ловчим и для развозки писем казацкой старшине по указаниям Тетери. Однако это поручение М. выполнил неудачно: он вздумал сам, без хелмского ловчего, передать гетману клейноды, и обиженный Тетеря отказался принять его посольство. Повидимому, именно эта неудача заставила М. покинуть королевский двор и вернуться на родину. Впрочем, некоторые источники упоминают, что М. еще в 1665 г. был королевским „покоевым“ и в том же году по смерти своего отца получил данное перед тем последнему звание черниговского подчашего. Как бы то ни было, вскоре затем М. решительно перешел в среду казачества. По преданию, этому содействовали романические похождения М. в шляхетских семьях и месть, испытанная им со стороны оскорбленных мужей. Должна была содействовать этому и женитьба М. на дочери белоцерковского полковника Семена Половца и вдове белоцерковского же полковника Самуила Фридриховича. Брак этот остался бездетным. С возвышением Дорошенка М. поступил на службу к нему, получив сперва должность ротмистра гетманской надворной корогвы, т. е. начальника гетманских телохранителей, a вскоре затем и генерального писаря. В 1674 г. он был отправлен Дорошенком для переговоров с татарами и турками, но по дороге был взят в плен запорожцами, выдан ими левобережному гетману Самойловичу и им отослан в Москву. Здесь он успел приобрести расположение бояр и, благодаря заступничеству Самойловича, получил разрешение поселиться с семьею в левобережной Малороссии. Умный, ловкий и образованный человек, он скоро приобрел полное доверие Самойловича и, пробыв при нем несколько лет в звании гетманского „дворянина“, в 1682 г. получил должность генерального есаула. Это не помешало ему явиться главным деятелем интриги, направленной против Самойловича и приведшей к его низвержению во время возвращения из крымского похода, предпринятого казацкими полками совместно с московским войском, находившимся под начальством кн. В. В. Голицына. Подкупив щедрой взяткой Голицына, М. добился назначения в гетманы, кое-как прикрытого видимостью избрания его в это достоинство войсковою радой 25 июля 1687 г. Первые годы гетманства М. были ознаменованы в Малороссии серьезными внутренними волнениями. Вслед за низвержением Самойловича в различных местностях страны проявилось стихийное брожение народных масс, направленное против забиравшей силу казацкой старшины, а затем против нее поднялось, под предводительством Петрика, и организованное движение со стороны Запорожья. Усмирив эти волнения, М. пытался, отчасти под влиянием настояний Москвы, принять некоторые меры к улучшению положения крестьянства и казачества, но меры эти не проводились им достаточно настойчиво, не были развиты в сколько-нибудь стройную систему, и в общем М. в роли гетмана, подобно своему предшественнику, служил скорее интересам старшины, чем какого-либо другого общественного класса. С московским правительством М. старался сохранить наилучшие отношения, идя навстречу его планам, выставляя себя самым верным его слугою и постоянно жалуясь, что именно в виду этого он встречает противодействие в Малороссии. Когда приверженцы царя Петра низвергли правительницу Софью, М., как раз в это время бывшей в Москве, успел войти в милость молодого царя и его приближенных, подав жалобу на кн. В. В. Голицына, будто бы вынудившего от него взятку при поставлении в гетманство. В первые годы самостоятельного правления Петра М. явился деятельным и энергичным сотрудником его и приобрел полное его доверие. Но по мере того, как с разгаром Северной войны на Малороссию ложились все большие тяготы и в ней росло недовольство Петром, а вместе с тем военное счастье, казалось, решительно повертывалось к Карлу XII, отношение М. к Петру стало изменяться. Повидимому, уже с 1706 г. у него завязались сношения с польскими вельможами, сторонниками Лещинского, постепенно становившиеся все более оживленными. К Петру неоднократно поступали доносы на М., но царь не давал им веры и карал доносчиков, тем более, что сам М., подчеркивая свою верность, не скупился на доносы на враждебных ему лиц. Так, благодаря его изветам, сослан был в Сибирь видный деятель правобережной Малороссии, фастовский полковник Палей (см.). Для самого М. особенно опасен был последовавший в начале 1708 г. донос генерального судьи Кочубея, вызванный тем, что М. увлек и обесславил дочь Кочубея, свою крестницу, Матрену. Однако и этот донос не поколебал доверия Петра к М., и Кочубей с сообщниками был выдан ему для казни. После того переговоры М. с Карлом XII и Лещинским приняли более энергичный характер и закончились заключением договоров. М. обязался по вступлении шведов в Малороссию доставлять им провиант, присоединиться к ним с казацким войском и склонить на их сторону запорожских и донских казаков и калмыцкого хана Азоку. По договору с Лещинским М. уступал левобережную Малороссию под власть Польши, а сам должен был получить полоцкое и витебское воеводства с титулом князя и на правах, сходных с правами герцога курляндского. Окружавшую его старшину М. не посвящал вполне в свои планы, убеждая лишь ее в необходимости воспользоваться благоприятным моментом для восстановления автономии Малороссии и уговаривая всецело положиться в этом случае на него. Но с решительными действиями М. медлил. Даже вступление Карла XII в Малороссию не вывело его из бездействия, и он упорно оставался в своей столице — Батурине, отговариваясь болезнью от убеждений Петра спешить на соединение с ним к Стародубу. Лишь известие, что к нему в Батурин едет Меншиков, положило конец нерешительности М. Он бежал к шведскому королю, увлекая за собой бывшую при нем старшину и около 4.000 казаков. Немедленно вслед затем выяснилось, что и весь план М. поднять Малороссию против Петра не может иметь успеха. Народные массы, среди которых М. никогда не был популярен, отнеслись к шведам враждебно. Батурин, в котором М. собрал большие запасы и казну, был взят и разорен Меншиковым, старшина и казаки, увлеченные М. к шведам, стали перебегать к новому гетману Скоропадскому, поставленному по указанию Петра войсковой радой в Глухове 6 ноября на место М., а сам М. 12 ноября был предан анафеме. К шведскому войску присоединилось только 3.000 запорожцев с кошевым Костей Гордеенком. После поражения Карла XII под Полтавой М. вместе с ним бежал в Бендеры. Петр добивался его выдачи и от Карла XII, ставя эту выдачу в число условий мира со Швецией, и от турецкого правительства, предлагая за это великому муфтию 300.000 талеров, но встретил с обеих сторон отказ. Однако уже 22 октября 1709 г. М., истомленный невзгодами, умер.
Главные работы о М.: Н. И. Костомаров, „Мазепа и мазепинцы“ (Исторические монографии и исследования, т. XVI) и А. М. Лазаревский, „Заметки о Мазепе“ (Очерки, заметки и документы по истории Малороссии, вып. V, Киев, 1899).