Антисемитизм в сов. России (Жаботинский)
Антисемитизм в сов. России[править]
Видный русский социалист-революционер, бывший морской министр в правительстве Керенского Вл. Лебедев несколько месяцев тому назад нелегально побывал в Сов. России; благополучно вернувшись из своей рискованной поездки, он в «Воле России» делится впечатлениями о виденном и слышанном. Специальный очерк посвящает Вл. Лебедев антисемитизму в Сов. России. Вдумчивый наблюдатель, безукоризненный в своем отношении к еврейству, Вл. Лебедев зарисовывает характерные картинки обывательского антисемитизма.
На рабочем собрании, — перед отъездом в…, — в ожидании докладчика по китайскому вопросу:
— Слышали, слышали?
— Что слышали?
— В Палестине-то…
— Что? — Как что? Не читали разве? — Погром, батенька! Самый настоящий погром. Арабы евреев бьют. Это тебе не Москва…
Помолчав немного:
— Дураки сионисты, а еще евреи! — поверили на слово… И кому? — англичанам…
— Да, это тебе не Москва…
Что звучало в диалоге совслужащих? Торжество ли по поводу погрома евреев? Или удовлетворение? Ведь бьют сионистов. Гордость ли оттого, что в Москве погрома быть не может? Или сожаление о том, что Палестина не в Москве?
Коротенький диалог был богат, насыщен тонами. Как понять эти тона, ударения, музыку диалога? В нем умещалось целое исследование на жгучую тему.
Истинный смысл музыки был понятен только собеседникам… Радость или сожаление?
В газетах тройная радость:
бьют сионистов, бьют арабы,
бьют «у англичан».
Не понимает ли население эту правительственную радость как антисемитскую радость?..
Или вот другая сценка.
Сидит в «пивнушке» полупьяный прогоревший «частник», заказывает гармонисту то «Интернационал», то фокстрот, то комаринского, то, наконец, популярные «Бублички». Когда дошла очередь до пресловутого куплета: И в ночь ненастную меня несчастную, Торговку частную, ты пожалей…,
— пьяный требовал, чтобы гармонист пел его в иной вариации:
…………….. меня несчастного
Торговца частного……………..
— Говорят тебе, торговца частного. Ну, какая я торговка? Доказывать тебе, что ли?..
— Бывший частник, — шепнул мне приятель.
— Разорили, жиды проклятые, — промолвил частник, когда замолкли последние звуки собранной гармони.
Промолвил и оглянулся…
Источники этой злобы многочисленны. В Москве до 200.000 евреев, все пришлый элемент. А возьмите, говорил Лебедеву его приятель, телефонную книжку и посмотрите, сколько в ней Певзнеров, Левиных, Рабиновичей и прочих, как говорят советские антисемиты, гишпанских фамилий. Телефон — это свидетельство: или достатка, или хорошего служебного положения. Списки служащих наркоминдела, внешторга, ВСНХ, управлений трестов, пестрят еврейскими фамилиями. Конечно, евреи переполнили также и Соловецкие острова, сибирскую и другие ссылки и дома заключения, но этого население не видит. Как не видит оно вымирающих ремесленников — евреев белорусских и украинских местечек. Печать старательно замалчивает бедственное положение евреев в бывшей черте оседлости. Москвич понятия даже не имеет о том, что еврею вообще живется так же плохо, как и всем остальным.
В Ленинграде зоркий глаз Вл. Лебедева примечает другие «мелочи», бьющие по нервам русского обывателя: перекрещивание улиц именами покойных большевицких вождей еврейского происхождения.
Урицкий, Володарский, Нахимсон… Три имени сопровождают вас в Петербурге повсюду. Они нагло лезут в глаза. Они назойливо звучат в ушах. Урицкий, Володарский, Нахимсон… Три ничтожества!
И надо же им было родиться евреями…
Вы на изумительнейшей площади города, перед Зимним дворцом, и площадь эта — площадь Урицкого.
Таврический дворец — какая страница истории! — дворец Урицкого.
Таврический сад — сад Урицкого…
Лигово — Урицкое…
Литейный проспект — проспект Володарского…
Шестая часть столицы — район Володарского!
Смоленское, за Александро-Невской Лаврой, — село Володарское…
Сергеево — Володарское…
Шлиссельбургское шоссе — проспект села Володарского…
И неподалеку от Александро-Невской Лавры, у Невской заставы, бронзовый Володарский-оратор произносит речь… Здесь он был «убит социалистами революционерами».
Владимирский проспект — проспект Нахимсона…
Владимирская площадь — площадь Нахимсона…
И собор Владимирской Богоматери — собор Нахимсона, — так острят ленинградцы.
Теперь их имена только — «бациллтрегеры». Бациллтрегеры — носители бацилл бытового большевистского антисемитизма. Урицкий, Володарский, Нахимсон…И все же собеседники Вл. Лебедева не верят в еврейские погромы при перемене политического строя России:
— А громить не будут, Иван Яковлевич? — спросил я.
— Что вы, Семен Лукич, что вы… Мы и в царское время боролись против погрома и черной сотни. А кому же их теперь громить? И зачем? То все — прошлое.
— И я так думаю, Иван Яковлевич. Навеки прошлое.
|
Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.
Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода. |